Емельян: чёрный яр России
240 лет назад в Приволжье догорели последние искры великого бунта Пугачёва
Почти четверть тысячелетия без малого отделяет нас от того момента, когда «варвар и душегубец» Емельян ПУГАЧЁВ сложил свою голову на эшафоте на московской Болотной площади; от того, как на землях волжских и башкирских летом 1775-го
были подавлены последние очаги сопротивления «Емелькиных последышей». Четверть тысячелетия — а между тем до сих пор не найден тот факел, при помощи которого можно было бы разглядеть все страшные подробности на дне чёрного оврага, именуемого историей Пугачёвский бунт. Держал этот факел в руках Александр ПУШКИН, да выпустил...
240 лет назад была подведена черта последней крестьянской войны в России. Хотя для самого Емельяна всё было кончено ещё в сентябре 1774-го, когда по доброй бунтарской традиции был он выдан властям собственными сподвижниками. Сентябрь для Емельяна Ивановича вообще был месяцем решающим: 28 (17 по старому стилю) 1773-го он обнародовал манифест о том, что является царём ПЕТРОМ III; 8 сентября 1774-го он был связан яицкими казаками и выдан властям. Но не забудем, что злой «варвар и душегубец» Емелька, грянувший на головы государственных элит, на лихо других, порой не меньших, душегубов, только в чиновном платье, — всё-таки сумел сдвинуть тяжёлый тектонический пласт внутрироссийских проблем, государственных, сословных, социальных.
…Хотя, быть может, и не собирался этого делать вовсе.
«Крестьянский царь» без крестьян
Вот она, бунтовская «ядерная триада» русской истории — Кондратий БУЛАВИН, Степан РАЗИН, Емельян ПУГАЧЁВ. «МК» в Саратове» уже касался этих персоналий в материалах «Разин: орёл с головой против двуглавого» и «Северная война южного города» (частью — о Булавине), и несправедливо было бы не коснуться самого мрачного и самого масштабного из бунтов — Пугачёва.
Каждому из нас со школьной скамьи известны причины и ход Пугачёвского бунта. Ну конечно, вот это: «крестьянская революция, борьба задавленного крепостничеством крестьянства против помещиков-угнетателей» и т.д. Однако элементарный анализ общеизвестных фактов приводит к пониманию того, что «крестьянской революцией» события 1773-1775 гг. можно поименовать с большой натяжкой. (Говоря о триаде, можно вспомнить ещё восстание Ивана БОЛОТНИКОВА, но тот бунт 1606-1607 гг., в котором на стороне повстанцев воевали дворяне и сам князь ТЕЛЯТЕВСКИЙ, «крестьянским» не назовёшь никоим образом. — Авт.)
Так вот, принято выделять три периода Пугачёвского восстания. Первый — так называемый яицкий, датируемый сентябрём 1773-го — апрелем 1774-го. Тогда движущей силой бунта стали яицкие (ныне — уральские) казаки, а также раскольники-староверы и кочевые башкиры. О русском крестьянстве речи не идёт. Яицкое казачество было сословием неоднородным, но властью на тот момент в общем-то не обиженным: казаки располагали землями, денежным жалованьем из казны и немалыми преференциями, но любое «ущемление вольностей» (типа введения госмонополии на соль) воспринимали в сабли и штыки и бунтовали ещё до Пугачёва — скажем, в 1772-м. Эти-то «вольности» и обещал вернуть Е. И. в полном объёме. А равно и избавить казаков от «пришлой», т.е. государственной, управленческой прослойки.
Второй период — уральский, с мая по июль 1774-го. Здесь «Пётр III» существенно меньше опирается на казацкую и башкирскую вольницу, делая ставку на городских мещан, а равно на фабрично-приисковых работных людей и государственных крестьян, по сути — тех же рабочих. О русском крестьянстве снова не идёт и речи. Всем социальным сегментам Пугачёв обещал много, щедро, провокационно и каждому — своё: дескать, отменю все подати и повинности (в том числе самую страшную — рекрутскую) рабочим и крестьянам, торговые пошлины — мещанам, и так далее. Для пущей ура-революционной красноречивости не хватает разве что броневичка и кепочки…
Ну и третий период деятельности непосредственно Пугачёва — Поволжский, с июля по сентябрь 1774-го. Таким образом, только в самый короткий период восстания Емельян Иванович обратился непосредственно к тем, ради кого, согласно хрестоматийной точке зрения, всё и начиналось — к крестьянам. А главными ареалами восстания стали Оренбургская губерния, Южный и Средний Урал, а также Заволжье — земли, где крестьян практически не было совсем. Вот тебе и крестьянский царь…
Отчего же так? А вот — один, казалось бы, малопримечательный, но интереснейший и располагающий к раздумьям факт: 10 июля 1774-го Россия подписывает Кючук-Кайнарджийский мирный договор с Турцией, завершивший многолетнюю русско-турецкую войну. А 12 июля Пугачёв берёт, а затем грабит Казань и нацеливается на Москву. И вдруг — спустя совсем короткий промежуток времени, но достаточный для того, чтобы вести с театра военных действий дошли до Казани, — круто разворачивается и уходит вниз по Волге.
Третий. Роковой. Засланный?..
Пугачёвский бунт в общественном сознании представляется чем-то замкнутым, самодостаточным, не имеющим касательства к положению дел за границами России. В значительной степени роль в этом сыграла советская историография, делавшая упор прежде всего на «революционный» аспект пугачёвщины. Интересно, что все три указанных выше восстания приходились на далеко не самые безнадёжно хмурые страницы отечественной истории и российского государства: разинское — на относительно спокойное (до поры) и сытое время Алексея ТИШАЙШЕГО, булавинское — на годы славных побед российского оружия в Северной войне, пугачёвское — на время стремительного укрепления государства, его экономики и внешнеполитического влияния. Можно возразить: война, даже успешная — это неизбежное увеличение налоговой и податной нагрузки на население. Но если гнев народа так велик, а ваша забота о нём, Емельян Иванович, так безмерна, не логично ли поднять действительно самых обездоленных, а именно крестьян в Центральной России и на Верхнем и Среднем Поволжье?
…Нет. Снова дыбится лишь дикое Гуляй-поле, которого налоговая политика государства касается в последнюю очередь. Там никто не обездолен и не закабалён. Зато отлично владеет оружием, располагает высокой воинской выучкой. А это то, что надо.
Версия, что Пугачёв выполнял прямой или опосредованный заказ враждебных внешнеполитических сил, давно владеет умами экспертов-конспирологов и целого ряда историков. Конечно, условному «коварному Западу», раздражённому укреплением могущества Российской империи, нужен не абы кто, а человек надёжный, харизматичный, обученный. А между тем Пугачёв, традиционно выводимый как «тёмный и неграмотный мужик», начиная с 17 лет получает большой воинский опыт: в течение трёх лет принимает участие в Семилетней войне с Пруссией, затем с 1768-го — в начавшейся русско-турецкой, причём служит в самом на тот момент «наукоёмком» роде войск, а именно в артиллерии. Итак, пожил в Польше, плодотворно общался с турками… С 1771 г. он в бегах, а что было дальше — всем известно. Сам Александр СУВОРОВ говорил о существовании у Пугачёва некоего подобия военной коллегии («штаба»), в которую входили (это доказано документально) польские военспецы, а также, возможно, французские.
Есть версии, что связь Пугачёва с Западом и крымско-турецкий след в его бурных похождениях обнаружили ещё следователи екатерининского времени. Сам Пугачёв говорил на допросах так: «Я всего лишь воронёнок…» (читай: а ещё есть ворон, некая коварная закулиса, которой выгодна внутрироссийская смута).
Итак, находящийся в бегах Емельян чудесным образом объявляется, да не просто, а с императорским манифестом 28 (17) сентября 1773-го, называет себя Петром III Фёдоровичем, а на руках имеет подлинные стандарты голштинской гвардии низвергнутого императора. Если отбросить вариант, что он слетал за ними в Петербург, как гоголевский Вакула за черевичками, — то откуда?
В любом хитром манёвре, действии, проекте остаётся финансовый след. Особенно — в таком масштабном проекте, как «маркиз Пугачёв». Ядро пёстрого пугачёвского воинства составляли наёмники, воевавшие вовсе не за идею и мифическую «волю», а — за деньги. Пушкин в «Истории Пугачёвского бунта» пишет о Емельяне: «…у него на границе заготовлено двести тысяч рублей и товару на семьдесят тысяч и что какой-то паша, тотчас по приходу казаков, должен им выдать до пяти миллионов; покамест обещал он каждому по двенадцати рублей в месяц жалованья». Понятно, А. С. не мог писать такое без сарказма, понятно, что Пугачёв врал.
…А вдруг — не врал?
Регулярное войско Пугачёва было платным (в свете благородной «крестьянской войны» сей факт — уже ни в какие ворота). Интересный пример: 5 августа 1774 г. Пугачёв берёт саратовский уездный город Петровск и присоединяет к своей армии донских казаков (60 человек, каждому по 15 руб.) и местных пахотных крестьян (300 человек, каждому — милостивое «царское» дозволение следовать за ним). Всё правильно: щедро платил он только наиболее квалифицированным, т.е. казакам и башкирской коннице, а прочие, по словам Пушкина, «довольствовались грабежом».
Картина маслом: Емельян Пугачёв фактически открывает второй фронт в тылу и без того воюющей империи, к концу февраля 1774-го захватывает ядро отечественного военно-промышленного комплекса, контролируя 92 горно-металлургических завода на Урале, или 75% уральской промышленности — сердца отечественного ВПК. А в марте того же года во Франции (тогдашнем сюзерене Оттоманской империи, то есть Турции), в главном правительственном органе страны «Газет де Франс» выходит статья о великом вожде повстанцев «маркизе Пугачёве» — дескать, на самом деле Петре III. Чуть позже французский дипломат граф де СЕН-ПРИ пишет в Константинополь: «Турецкая армия должна предпринять диверсию в пользу Петра III».
К Саратову и в Чёрный Яр: последний бросок
Конспирологических версий о реальных целях восстания Пугачёва предостаточно, и места для всех них тут не хватит (желающие легко могут найти их в интернете). Но повторимся: с заключением мира между Турцией и Россией Пугачёв резко отворачивает от московского направления и идёт вниз по Волге. «И тут наступил последний и самый страшный период мятежа: поголовное восстание всего крепостного населения Поволжья. Два-три пугачёвца подымали волость, маленькая шайка подымала весь уезд... Опустошительным смерчем прошёл Пугач от Цивильска на Симбирск, из Симбирска на Пензу, а оттуда на Саратов. В охваченных восстанием областях истреблялось дворянство, помещики, офицеры, служилые люди; причём восставшие не щадили ни пола, ни возраста. Овладев Саратовом, Пугачёв двинулся на Царицын, но здесь 24-го августа (5 сентября) настигнут МИХЕЛЬСОНОМ и всё скопище его уничтожено», — эмоционально и исчерпывающе пишет военный историк первой половины XX в., автор «Истории русской армии» Антон КЕРСНОВСКИЙ.
…Да, 5 сентября 1774-го Емельян Пугачёв потерпел роковое поражение под Чёрным Яром, волжским селом в двухстах верстах от Астрахани, и вскоре был выдан властям. «Скопище», впрочем, не унялось и с казнью своего вождя в январе 1775-го, оно сопротивлялось и догорало в Приволжье и Башкирии до лета и ранней осени того же года. Конечно, ни в коем случае, как бы то завлекательно ни было, нельзя списывать причины восстания на пресловутые «происки Запада». В конце концов, был целый клубок застарелых пороков государственной машины. Крепостное право. Воровство и взяточничество на местах. Архаичное законодательство, к которому порой лепили сомнительный правовой новодел: чего стоит хотя бы «Манифест о вольности дворянства» 1762-го, освободивший целое сословие от обязанностей перед государством и обществом и давший иным «благородным» право безнаказанно пьянствовать, бездельничать и вести вызывающе праздный образ жизни. Этот гнойник прорвался десять лет спустя.
P. S. В русском языке слово «яр» имеет несколько значений, и все они очень ярко горят в контексте этого материала: «яр» — высокий и обрывистый, опасный берег реки; «яр» — жар, огонь и пыл. Яростно пылала Россия, зависнув на чёрном яру Пугачёвщины, но едва ли могла сорваться: недаром многие исследователи сходятся на том, что у Емельяна Пугачёва изначально не было шансов в противостоянии с государством — в особенности если он и вправду был предателем и, прошу прощения за невольную скороговорку, засланным казачком западного заказчика…
Автор: Антон Краснов
