Герои не нашего времени

На кого указывает саратовский Ленин

В Ливии повстанцы выставили в мечети труп полковника КАДДАФИ. Толпы народа сбегались поглазеть на павшее величие. А в Москве по вторникам, четвергам и субботам (и еще в среду) с 10.00 до 13.00 очередь любопытных извивается от Александровского сада к мавзолею — посмотреть на мертвого Ленина.

Бррр… и чего смотреть на мертвое тело? Какой бы он ни был — в этом есть что-то мелкое и отвратительное. Какое-то неуважение к смерти.

О символах и знаках

Всем известно, что памятники, символы, названия городов и кораб­лей — не просто истуканы, раскрашенные значки и набор букв. Это знаки, которыми общество оформляет свои чувства, надежды и стремления. Коды устремлений народа, влияющие на его будущее. «Как вы судно назовете, так оно и поплывет». «Победа» или «Беда»? Всего-то две буквы разница, а между ними — пропасть судьбы.

Помню, моя питерская тетушка, блокадница, с маленьким сыном пережившая всю блокаду от начала и до конца, говорила, что «блокады Санкт-Петербурга не могло быть». В городе Святого Петра не могло произойти ни революции, ни блокады. Революция случилась в «Камень-городе» (в 1914 г. Санкт-Петербург был переименован в Петроград — «Петр» по-древнегречески — камень), блокада — в городе ЛЕНИНА. СССР был образован 22 декабря — в дни древнеримских сатурналий, когда мировой порядок временно переворачивался и на земле воцарялась власть Сатурна — бога подземного мира и смерти. И в гербе Союза солнце находилось под земным шаром («солнце полуночи»), а над землей сияла красная пятиконечная звезда — «звезда Люцифера» по представлениям мистической геральдики. Неудивительно, что судьба нашей страны была соответствующей.

В современной России с памятниками, символами и названиями полная неразбериха. В Москве удивляются, когда узнают, что у Саратова есть город-спутник Энгельс. «Да ну?! Может, у вас еще и Маркс есть?» — и удивляются еще больше, узнав, что Маркс — есть. Площадь Революции — главную площадь города — переименовали обратно в Театральную, но Ленина на ней оставили и не придумали ничего лучше, чем соорудить трибуну, с которой руководство губернии участвует в массовых мероприятиях, прямо напротив него. Ильич стоит и тычет пальцем в эту трибуну, а ведь еще из советских анекдотов известно, что он показывает — «Вот они, воры!» Перед вокзалом Дзержинский взгромоздился на постамент от памятника Александру II, а Столыпин, повернувшись задом к областной думе, меряется взглядами с первым русским революционером Радищевым. В других местах не лучше — царский орел и триколор соседствуют с советской мелодией гимна. На монетах вместо государственного герба — лишенный корон и державы орел временного правительства, Санкт-Петербург находится в Ленинградской области, а Екатеринбург — в Свердловской. Памятник Дзержинскому у Лубянки сняли, поставили у Исторического музея памятник Жукову, а под Москвой — Николаю II, который дважды взрывали. И жуткий в своей мистике памятник Петру Первому с посмертной маской вместо лица в Петропавловской крепости.
Московская улица в Саратове соседствует с проспектом Кирова, но памятник Кирову, за спиной которого мы собирались в клубе «Марксист» в 1987 году, стоит почему-то на улице Рахова. А одна из красивых улиц в центре все еще называется именем двух итальянских уголовников, казненных на электрическом стуле в США, — Сакко и Ванцетти. Кто они Саратову? Зачем они нам? Неизвестно.

Странное смешение. Чудное. Да, отражающее современное раздерганное состояние общественного мнения. И — положение страны на распутье. Но вряд ли такой эклектизм безобиден, и едва ли он продлится долго.

Мавзолейное

Существует поверье, что у России великое будущее, но не будет нам покоя, пока неупокоенный дух Ленина не обретет вечного пристанища. Хорошо ли — смотреть на вождя великой революции, как на мумию в музее? Хорошо ли — лишать покойника могилы? Мы что, как эти бешеные исламисты в Ливии? Но помимо человеческого у этой проблемы есть  символическое измерение.
СССР был мистической структурой, построенной вокруг мертвого тела вождя. Ленин лежал в мавзолее, построенном по образцу вавилонских ступенчатых башен-зиккуратов и пирамид ацтеков, над его головой топтались вожди, принимавшие парады и демонстрации трудящихся. 1 мая все это обретало особенно странный вид. 30 апреля — Вальпургиева ночь, когда ведьмы собираются на Лысой горе для поклонения Люциферу. Мавзолей = пирамида = искусственная гора (лысая). А если вспомнить что на вершинах ацтекских пирамид совершались массовые человеческие жертвоприношения, то символизм становился совсем страшным. Особенно в некоторые годы (в 1937-м массовые репрессии начались в мае). Толпы «детей и внуков Ильича» шли мимо пирамиды, в которой лежало непохороненное тело, неся лозунги «Ленин — жив!», а с вершин кремлевских башен им сияли красные звезды Люцифера. Сюрреализм отдыхает.

Сейчас никто об этом не помнит и не задумывается. Для людей Ленин — просто один из символов ушедшей эпохи, где они были моложе, солнце — ярче, девушки — красивее, образование — бесплатное, страна — великая. Неудивительно, что КПРФ грудью встала на защиту мавзолея. «Руки прочь от Ленина!» В Саратовской области переименованию Энгельса и Маркса, которые к этим населенным пунктам не имели никакого отношения, тоже воспротивились простые жители, отказавшиеся поддержать возвращение к старым «Покровску» и «Екатериненштадту». И их мнение надо уважать. Но незнание закона не освобождает от ответственности, и за все придется платить (или расплачиваться).  Не зря лидеры современной России перестали принимать парады, стоя на мавзолее. Нехорошо это — топтаться по трупам. И с человеческой, и с символической точек зрения.

Время от времени споры «Вынесем Ленина из мавзолея!» раскалывают наше общество. Одни за — другие против. Но я ни разу не слышал самого простого предложения, которое, возможно, примирит крайние точки зрения. Почему бы просто не превратить мавзолей в могилу? Замуровать входы и выходы из него, прекратить кощунственные экскурсии и глазение на мертвое тело и оставить в виде склепа? Под Кремлевской стеной давно уже кладбище. Мавзолей давно уже памятник истории. Так, может быть, оставить все как есть, закрыв навсегда доступ, похоронив Ленина в мавзолее, и пусть он там лежит, как фараон в пирамиде, похороненный как положено?

Новые памятники Саратова

Отдельный разговор — новые памятники новой России. В Саратове за последние 20 лет установлены:

памятник влюбленным на набережной — постмодернистская композиция в стиле «унисекс», изображающая целующиеся профили. Обвешанная выцветшими тряпками, она особенно выразительно подчеркивает бредовость современных отношений полов;

памятник «Сердце губернии» — еще более постмодернистское сооружение, похожее на инфаркт миокарда за решеткой дома правительства;

памятник Петру Столыпину в духе парадного соцреализма, только вместо радостных рабочих и колхозниц у подножия поп, пахарь и прочие старорежимные символы;

бюст первому секретарю обкома Алексею Шибаеву — выразительный образ партийного проконсула брежневской поры.

Все новые творения украсили город во времена Дмитрия Аяцкова и в общем отражают его эпоху или его вкусы (Шибаев и Столыпин — это его исторические герои, на которых он хотел бы быть похожим — или на самом деле похож). При Павле Ипатове величавых памятников не ставят, что тоже символично — в «деревне Гадюкино» не до монументальной пропаганды, она могла быть только в «столице Поволжья». Памятник святым Кириллу и Мефодию у СГУ — это больше заслуга РПЦ и университета. Зато при Ипатове частные фирмы поставили на проспекте Кирова памятник холостому парню или «золотым огням на улицах Саратова» — чугунного паренька под фонарем, недалеко — памятник саратовской гармошке, а на набережной — какую-то непонятную композицию парня и девушки на допотопной школьной парте, какие были в ходу при позднем Сталине. Что она означает — непонятно.

Вряд ли, когда ставили эти творения, кто-то думал о каком-то общем плане украшения города, но получилось вполне показательно: «какие времена — такие и песТни». Точнее, памятники. Сердце губернии, погибающее от ожирения за решеткой власти; бесполый поцелуй на набережной; герои не нашего времени. А самые красивые, монументальные и выразительные памятники — в граните и мраморе на кладбищах. Бандитам, павшим в разборках. Зайдите на любое — они бросаются в глаза. По-моему, новые памятники Саратова ярко отражают наше время.

Когда сменятся возглавья

Памятники, гербы, названия. Символический код, выражающий надежды страны и ее устремления. Судя по набору символов последних двадцати лет, мы сейчас находимся между будущим и прошлым. Пытаемся сесть на два стула сразу. Идем вперед, пятясь назад. Думаю, это ненадолго.

Постсоветская Россия все еще не поняла, к чему она стремится. Не решила, чего она хочет. Не определилась с целями и стратегией. Поэтому у нас и памятники разношерстные и разнонаправленные по смыслу, и у правящей партии — по словам Евгения Примакова — «нет идеологии». Такое состояние неустойчивое. На рынке тоже бывает, что цена скачет между спадом и подъемом, не зная, какое направление выбрать. Но потом побеждают «быки» или «медведи», устанавливается устойчивый тренд и подчиняет себе всех. Так и с символами. Как только страна выйдет на долгосрочную линию развития, закончится и нынешнее «межеумочное» положение с памятниками и знаками.

«Такое уже было в истории. Что менялось?
Знаки и возглавья? Тот же ураган на всех путях.
В комиссарах — дурь самодержавья.
Взрывы революции — в царях».

Максимилиан ВОЛОШИН

Может быть, именно завершение эпохи «ураганов и дури» и переход к нормальному развитию и привели к временному пренебрежению символами и смешению возглавий?

Дмитрий Чернышевский