Главная / Издания / Владимир Попков: "Медицина выбрала меня еще в детстве"

Владимир Попков: "Медицина выбрала меня еще в детстве"

Владимир Попков:  "Медицина выбрала меня еще в детстве"
25 января 2012

Татьяна Никонова

МК в Саратове

№5 (753) 25.01-1.02.2012

Врач уверен, что людям его профессии никуда не уйти от стремления помогать другим

Гость редакции — ректор Саратовского государственного медицинского университета Владимир Михайлович ПОПКОВ. Ну а беседа, состоявшаяся накануне Татьянина дня — Дня студентов, посвящена многим делам и проблемам, в том числе и хирургии, которая для кандидата медицинских наук — родная сфера.

— Владимир Михайлович, микрофон включен и, с вашего разрешения, начинаем. Как вы выбрали профессию в ее, так сказать, узкоспециализированном формате — урология? Это ведь сфера довольно болезненная и, прямо скажем, далекая от романтизма.

— Родился я отнюдь не во врачебной семье. И мама, и отец к медицине никакого отношения никогда не имели. Однако у папы три самых близких друга были врачами. Урологами. И вот практически каждые выходные они приходили к нам в гости, дружески-покровительственно хлопали по плечу меня (тогда еще совсем мальчишку) и уверенно сообщали: будешь, Вовка, урологом. И так продолжалось каждую встречу. Под знаком этого утверждения я и вырос. Куда, по-вашему, мне было идти, кроме медицинского?! Когда пришел черед выбирать специализацию, остановился на той самой области науки, к которой психологически оказался приобщен еще в детстве. Так что, как я сам иногда шучу, моя душа навеки отдана мочеполовым путям. (Улыбается.Авт.)

— Помните самую первую собственную операцию?

— Такое не забывается. Шестой курс. Кафедра хирургии. Гнойное отделение. Ампутация у пациента ноги на уровне нижней части бедра. Пирогов делал эту операцию за три минуты. У меня ушло времени куда как больше — минут сорок.

— Дурно от вида крови не стало?

— Ну не то чтобы дурно, но несколько «повело». Это стрессовая профессия. Молодые врачи, только что приходящие в нее, причем не барышни из пансионов, а сдержанные и собранные мужчины, иногда, поначалу, если и не в обморок, то в предобморочное состояние уходят.

— Говорят, хирургия делает собственных служителей неординарными психологами, способными «считывать» характер людей по их лицам. Согласны с подобным утверждением или рассматриваете его как искусственный постулат?

— У разных людей это проявляется, видимо, по-разному. Меня хирургия действительно сделала наблюдательнее и даже проницательнее, чем я был от природы. Всех окружающих, с которыми сталкивает судьба, давно разделяю исключительно на две категории: тяжелые и легкие. Причем под этими словами подразумеваю отнюдь не столько течение болезни, сколько суть личности.

Есть люди, с которыми бывает комфортно, просто, уютно — при каких бы обстоятельствах вас не столкнула судьба. А есть, напротив, люди, от которых бежать хочется. И чем быстрее и дальше — тем лучше. Подобный парадокс труднообъясним, в особенности, когда понимаешь, что формально человек тебе ничего плохого или, напротив, хорошего вроде не сделал. Думаю, болезнь снимает с человека защитный слой, внешнюю оболочку, за которую мы в повседневной жизни подчас подсознательно прячемся. Заболев, любой из нас становится самим собой — недуг выявляет качество души. Иногда лежит пациент на кушетке, стонет или молчит, на тебя смотрит, а ты, даже еще не пропальпировав его, неким внутренним зрением видишь, какой человек перед тобой.

Одно время мне довелось вести чрезвычайно сложную категорию пациентов — беременных, больных пиелонефритом. Пиелонефрит, развивающийся на фоне беременности, — опасное заболевание, когда малейший медицинский недосмотр способен привести к потере сразу двух человек — и матери, и ее еще не рожденного ребенка. Вот где, я вам доложу, глубины душ открывались! Болезнь плюс будущее материнство так суть пациенток выявляли, что только держись.

— Как по-вашему, люди расплачиваются теми или иными болезнями за свои грехи?

— Это сложный вопрос, и он скорее должен быть адресован не врачу, а священнику. Я одно только скажу: мне доводилось наблюдать тяжелобольных и вполне достойных, уважаемых людей, которые, что называется, на смертном одре осознавали взаимосвязь между собственными неправедными поступками и постигшей их болезнью.

— Есть утверждение, что врач неизменно отец родной для своих пациентов. А какой вы отец для собственных детей?

— Позволю взять на себя смелость предположить, что очень даже неплохой. У меня две дочери и старший сын. Люблю всех одинаково сильно. Они — моя семья, и за них я полностью в ответе. Младшая одно время занималась художественной гимнастикой, причем занималась серьезно — с получением разного рода титулов и призов, с постоянным выездом на соревнования. У нее были все шансы для того, чтобы попасть в отечественную команду для подготовки к Олимпиаде. Но я настоял, чтобы она ушла из большого спорта. Большой спорт — чрезвычайно жестокая для здоровья вещь, нагрузки, за которые непомерно расплачивается организм. Здоровье ребенка для меня в тысячу раз важнее престижа даже самых именитых побед. По счастью, дочь согласилась с моими пожеланиями.

— Отечественная медицина — это больше проблем, чем их достойного и грамотного решения, или все же наоборот?

— Вопрос, на который однозначно, пожалуй, и  не ответить. С одной стороны, возможности современной медицины колоссальны. С другой стороны, каждый из нас сталкивается с так называемым человеческим фактором, и он не всегда радует. В нашем вузе появилась превосходно оснащенная лаборатория, позволяющая безошибочно определять качество медицинских препаратов. И вот во время одной из проверок мы протестировали в этой лаборатории десять коробочек лекарственной травы под названием «полевой хвощ». Результат исследования поразил: в трех коробочках оказался не полевой, а болотный хвощ, в пяти — вовсе не хвощ, а какая-то другая, вполне безобидная, но отнюдь не лечащая трава, и только в двух оставшихся лежал тот самый полевой хвощ, который прописали пациенту. Как вам результаты тестирования? Образцы для него мы ведь взяли не у доморощенной и необразованной травницы тети Дуси, фасовавшей их у себя дома, а в аптеке. Стало быть, все этапы контроля, перед тем как попасть на прилавок, данный препарат прошел. Как могло случиться, что на склад попал… травяной хлам?!

Непрофессионализм и бесчестность опасны во всех областях жизни, но что касается врачебной деятельности, то для нее этот устрашающий альянс может быть смертелен.

— Хотелось бы услышать от вас о таком явлении, как хирургический мастер-класс. У вас в вузе ведь существует такая форма обучения и взаимодействия врачей?

— По счастью, да. При поддержке фонда Владислава Третьяка в прошлом году он проходил уже пятый раз. Это значимое событие не только для нашего вуза, но и для всего города, потому что приезжают легендарные специалисты по детской урологии, торакальной хирургии, врожденным порокам сердца. В течение нескольких дней в обстановке максимальной открытости работают уникальные специалисты. Операции транслируются в режиме онлайн, коллеги из разных стран плотно общаются друг с другом и формы общения весьма демократичны и разнообразны — это и научные конференции, и симпозиумы, и круглые столы.

— Хирургия — область профессиональной деятельности, где подавляющее большинство деталей, самых тончайших нюансов надлежит видеть собственными глазами?

— Передача знаний в хирургии осуществляется не только из учебников, но и из рук в руки. Для каждого молодого врача жизненно важно учиться у аса, у профи, для которого скальпель сродни продолжению руки.

В этом смысле и мастер-класс, и поездки-стажировки в заграничные клиники очень важны. Конечно, для нашего, медицинского вуза большое количество стажировок пока остается, к сожалению, в определенной степени мечтой, потому как командировочные составляют до 70 евро в сутки. Мы не всегда можем позволить себе подобное, однако ныне уже активно прорабатывается — в том числе и на юридической основе — возможность стажировок и международного сотрудничества наших специалистов с рядом крупнейших университетов мира, например с Оксфордом. Среди сотрудников вуза — и профессоров, и аспирантов есть немало талантливых людей, и хочется, чтобы как можно большее их число получили шанс увидеть лучшие медицинские центры мира, пообщаться с зарубежными коллегами. Сравнительно недавно один из наших одаренных аспирантов второго года обучения приехал из Польши с солидным багажом впечатлений. Он прослушал цикл лекций, прошел через интереснейшие тренинги. В ходе рабочей поездки посетил однажды одну из оснащенных клиник Мюнхена. Немецкая медицина во всех своих областях — будь то терапия, хирургия или диагностика — из сильнейших в мире. Когда ходишь по их медицинскому городку, сполна осознаешь, насколько умно и точно все устроено. Кстати, такого рода поездки ценны и тем, что они освобождают от мифов: мол, у господ капиталистов молочные реки и кисельные берега и вообще у них, мол, изобилие всего и вся. Уверяю вас, самое дорогое, элитное оборудование они тоже приобретают в кредит. Не обходятся в Германии и без различных  спонсорских фондов.

— Каким представляется вам сегодняшний уровень СГМУ?

— Наш университет отмечен Министерством образования и науки РФ в престижной номинации «качество образования». У нас, к счастью, нет проблем при наборе абитуриентов — вуз полностью укомплектован студентами как на бюджетном, так и на коммерческом отделении. Причем по среднему баллу ЕГЭ наш вуз традиционно лидирует среди многих вузов нашего направления. Мы постоянно наращиваем работу с абитуриентами, и причем не только с горожанами, но и сельскими жителями, в том числе с представителями бывших союзных республик, а ныне ближнего зарубежья. Среди студентов медицинского появилось немало казахов. Это народ, близкий россиянам по своему менталитету, плюс люди, в большинстве своем нацеленные на то, чтобы по окончании вуза вернуться на малую родину. Чрезвычайно важно, когда дипломированные медики возвращаются в свои родные места. Особенно это актуально для среднего медицинского состава. В Европе соотношение медицинского персонала следующее: один к пяти. То есть на одного врача за границей приходится порядка пяти медицинских сестер. Удручающая же оптимизация заработной платы в России привела к тому, что в подавляющем большинстве российских больниц наблюдается острейшая нехватка среднего медицинского состава: я веду речь о медсестрах, а об отсутствии санитарок, чьи обязанности зачастую берут на себе медсестры, уже не говорю. В контексте разговора о медсестрах: благим делом считаю тот факт, что саратовский медицинский колледж, готовящий как техников-стоматологов, так и медсестер, на протяжении многих лет арендовавший учебную площадь то тут, то там, наконец-то обрел собственное достойное пространство. Сейчас он располагается на территории шестого корпуса СГМУ. Здесь сокровенная атмо­сфера старинного медицинского вуза. Мрамор. Высокие потолки. Просторные окна. И лекции читают не только специалисты со средним специальным образованием, но и профессура. Это реальный подъем к более качественному образованию. И родители наших студентов, и сами они оценили уровень нового-старого колледжа. Учиться здесь стало приятнее и престижнее. Хотелось бы, конечно, чтобы те же чувства были связаны с работой и с ее материальной оценкой. Тем более что какой бы кризис ни наблюдался в обществе, возможности для подобного развития имеются. В соседней с нами Пензенской области усилиями местных властей подъемные для молодого специалиста составляют 150 тысяч рублей. Для сравнения: в нашей губернии этот показатель балансирует на уровне 30-40 тысяч рублей.

— Слышала, что в стенах вашего вуза активно развивается дистанционное образование.

— У нас чрезвычайно мобильный инновационный отдел, и профессионалы, работающие в нем, постоянно предлагают новые креативные ходы. Уже реализованы многие интересные формы работы. Лекции наших выдающихся ученых, врачей, записанные преимущественно на дому, программисты СГМУ подают интересно и эффективно. Дистанционный образовательный портал есть прерогатива абитуриентов и аспирантов. То есть на подступах к обучению и при его окончании дистанционная форма получения  знаний прекрасно помогает и потому востребована. Ну а в процессе обучения какая-либо дистанцированность, естественно, исключается.

— А можно подробнее поговорить о разработках в сфере медицины, чрезвычайно востребованных в сегодняшней действительности?

— Это сложная сфера, и, откровенно говоря, я предпочел бы не конкретизировать. Скажу просто: медицина, если она хочет быть конкурентоспособной по отношению к лучшим западным образцам, должна стремиться к максимальной персонализации во всех сферах деятельности. Ныне даже такой тонкой и сложной сферой деятельности, как формирование искусственных сосудов, сложно удивить. Потому что сегодня мало создавать даже самые высококачественные, но при этом однообразно модифицированные сосудистые протезы. Уровень современных запросов таков, что пациент ждет модификации сосуда, приемлемого только конкретно для его организма.

— Есть ли области хирургии, поражающие ваше воображение?

— Это внутриутробная хирургия плода. На сегодняшний день она, правда, еще довольно экзотична даже для самых высокоразвитых стран, но тем не менее это уже стало реальностью — возможно исправление некоторых дефектов еще и у нерожденного ребенка. В СГМУ приезжал афроамериканец из Хьюстона, который занимается именно такими операциями.

— Владимир Михайлович, будьте любезны, назовите имена хотя бы нескольких сотрудников медицинского университета, составляющих его славу и силу.

— У нас немало выдающихся врачей, одаренных лекторов и при этом еще и сердечных людей. Позволю себе озвучить имя только одного человека — Дмитрий Морозов, уникальный детский хирург. Надеюсь, коллеги на меня не будут в обиде, потому как в названном мною профессоре счастливо сочетаются все перечисленные качества. Счастье для Саратова, что он работает у нас.

— Давайте поговорим о ваших самых близких друзьях. Круг их обширен?

— У меня много хороших знакомых, приятелей, личностей, к которым я испытываю глубокое уважение и даже восхищение, но друзья… Убежден: их много не бывает. Скажу вам больше того, существует жестокий парадокс жизни: по мере того как человек строит карьеру, у него остается все меньше времени не только для друзей, но даже для собственной семьи. Работа занимает максимум времени. Раньше я этой истине не очень доверял, но обстоятельства заставили меня в нее поверить. А что касается друзей, то человек, с которым я максимально душевно близок и которому благодарен за понимание и дружбу, существует в единственном числе.

— Ректорство увело вас от хирургии?

— Ректорство, разумеется, забрало подавляющее большинство времени, но я, хотя и гораздо реже, все равно оперирую. Врачу никуда не уйти от стремления принести реальную практическую помощь.

— В любом руководстве неизбежен элемент политики. Сложно было его осваивать?

— Непросто. В рабочем графике расписана каждая минута. Мой предшественник в этом кабинете, профессор ГЛЫБОЧКО любил повторять: пусть я один занимаюсь политикой, а все другие имеют возможность думать исключительно о медицине. Сполна осознал справедливость подобного умозаключения.

— Вы ректор плюс оперирующий хирург. Скажите, а вне этих стен какими талантами можете поразить воображение?

— Я много чего могу делать. Столярничать. Камни точить — в них позитивная, теплая энергетика. Живу в частном доме и самостоятельно обустроил для своей семьи двор со всеми его красивыми ландшафтными вещичками.

— Существует ли художественный роман о медицине, поразивший ваше воображение?

— «Казус Кукоцкого». Улицкая написала тонкую и проникновенную книгу. Многие ее моменты эмоционально воздействуют по-настоящему сильно. А многие страницы книги и вовсе завораживают. Например, то, как главный герой — талантливый врач — видел сквозь тела женщин их будущую беременность в некоем волшебном голубом свечении. Своеобразный прототип УЗИ, который жил в голове этого доктора.

— Расскажите, пожалуйста, самую поразительную и логически необъяснимую историю из вашей жизни.

— Она началась в день моего рождения. Моя мама, в тот период, когда до родов уже оставались считаные дни, планировала лететь на самолете к моему отцу, который работал в это время в области. У нее уже был приобретен билет, она значилась в списке пассажиров, но той поездки не случилось, потому что я вознамерился появиться на свет. А самолет, на котором должна была лететь мама вместе с моей старшей сестренкой, разбился. И погибли практически все пассажиры. Когда отцу сообщили о падении самолета, он закричал:

«Беременная женщина с маленькой девочкой найдены?» Ни будущей мамы, ни маленького ребенка на борту, по счастью, не оказалось. Своим рождением я спас сразу несколько жизней. Так что мой день рождения можно смело считать днем рождения еще двух родных мне человек — мамы и сестры.

— Что не приемлете в жизни больше всего и от чего вами овладевает чувство грусти?

— Не терплю алчность и душевное равнодушие. Саратовскому роддому номер один недавно исполнилось сто лет. В этом медицинском учреждении, кстати, появился на свет один из богатейших людей современной России. Насколько мне известно, к нему обращались с посланиями, в которых была озвучена просьба помочь роддому, известные и явно не последние жители нашего города. И какова, вы думаете, оказалась реакция? Ну-ле-вая. По телевизору как-то показали сюжет об этой персоне и продемонстрировали счет из ресторана. Обедали четыре человека. Счет составил не то пять, не то шесть тысяч евро. Поэтому, какой уж там саратовский роддом!

Ну а грустно бывает от самых разных обстоятельств. Например, от того, что очень многие умные, достойные люди становятся заложниками собственных, прямо скажем, невеликих зарплат и не имеют возможности выбраться за пределы не то что страны, но даже родного города и один раз в год — в собственный отпуск. Это не может не удручать, потому что поездки всегда олицетворяют новые эмоции, новые впечатления.

В жизни много бед. Живу в районе железнодорожного вокзала. Идешь иногда утром пешком и видишь персонажей, словно из фильма ужасов. Грязные, оборванные, изъясняющиеся на таком матерном языке, что хоть святых выноси. Это ведь все наши соотечественники. Люди, упавшие на социальное дно. Удручает, что их так много и что от них можно ждать абсолютно всего. Страшно за собственных детей. И жалко этих упавших. Потому что человек не должен опускаться до уровня нечеловека, но судить — самое простое. Гораздо сложнее понять.

— А чувство оптимизма где приобретаете?

— В самой жизни, она, даже самая сложная, прекрасна. И в окружающих, конечно. Только люди способны спасти и душу отогреть, так что, бог даст, вместе и спасем друг друга. Поодиночке сейчас не выжить.

Татьяна Никонова

Оставить комментарий