Кому полезны пытки?
Эхо казанской трагедии отозвалось по регионам — Саратовский не стал исключением
Тема полицейского беспредела стала нынешней весной необычайно востребованной в СМИ. Информационных поводов оказалось хоть отбавляй. Известие о зверски замученном в отделе внутренних дел «Дальний» столицы Татарстана Сергее Назарове вызвало беспрецедентную реакцию на всех этажах власти.
На прошлой неделе этому было посвящено заседание Общественного совета при МВД России. А на следующей неделе ожидается заслушивание министра Рашида Нургалиева в Государственной думе по тому же поводу. Нарушения законности (и в юридическом, и просто в общечеловеческом смысле) в полицейских отделах обещают выжигать каленым железом.
Аукнулось это и в Саратовской области: представители федерального парламента и Генпрокуратуры отметили ее в числе регионов, где в отношении подозреваемых и просто задержанных также применялись пытки. Что, разумеется, вызвало шквал выступлений в СМИ и высказывания руководства ГУ МВД по области о том, что борьба с подобным явлением будет беспощадной. Зная характер главного саратовского полицейского генерал-лейтенанта Сергея Аренина, можно не сомневаться, что пощады, действительно, не будет.
Где предел у беспредела?
Если обратиться к реалиям нашего региона, соотносимым с событиями в казанском полицейском отделе, то можно выстроить целый хронологический ряд уголовных дел и судебных процессов с похожей фабулой.
Первое, что приходит в голову, — суд над тремя оперативниками Фрунзенского отдела внутренних дел Саратова. Он проходит сейчас, об этом рассказывали в прессе, поэтому подробно пересказывать не стоит. Напомним только, что, по версии обвинения, подозреваемых в совершении кражи пытали электрическим током в лучших традициях гестапо. Ну и разумеется, избивали.
По этому делу приговор впереди, а вот сотрудник (теперь уже бывший) Ленинского ОВД Саратова совсем недавно осужден — правда, к условному сроку лишения свободы, за применение насилия к человеку, который показался ему нетрезвым. При доставке в отдел гражданин стал высказывать неудовольствие, за что бдительный страж порядка ударом кулака сломал ему нос.
Наконец, в феврале нынешнего года осуждены сотрудники Краснокутского отдела внутренних дел, в том числе бывший заместитель начальника службы криминальной милиции (дело возбуждалось до переименования). Согласно приговору они виновны в том, что долго и усердно избивали подозреваемых в мошенничестве.
Это только в самое последнее время. Если же вспомнить недавнее прошлое, то приходится констатировать, что некоторые подобные дела прогремели далеко за пределами нашей области.
В прошлом году были осуждены сразу пять офицеров внутренних дел, пытавшиеся раскрыть кражу крупной суммы денег — 2 млн 600 тыс. руб. из инкассаторской машины, случившуюся годом раньше. Раскрыть преступление не удалось, зато действия самих сыщиков следствием, а затем и судом были признаны преступными. Заподозрив в причастности к хищению водителя машины и двух работников почты, перевозивших деньги и не заметивших их пропажи, борцы с преступностью пытались «расколоть» их с помощью ножек от стульев, противогазов с перекрытыми шлангами и электротока. Двое из допрошенных в итоге оказались в больнице. Дело получило широкую огласку.
Наконец, самая громкая история, вызвавшая международный резонанс, поскольку потерпевший оказался гражданином Армении, произошла осенью 2008 года. Тогда трое оперативников Ленинского УВД Саратова после долгого допроса с пристрастием (то есть с побоями) вывезли в лес и заживо сожгли человека, которого считали причастным к квартирной краже. В 2009 году их судили под пристальным вниманием российской и армянской общественности (по этому поводу было заявление посольства Армении в РФ) и приговорили к большим срокам лишения свободы — каждый получил свыше 20 лет, притом что коллегия присяжных признала подсудимых заслуживающими снисхождения.
Можно было бы вспомнить и другие дела, в том числе и такие, когда на скамью подсудимых попадали сотрудники, имеющие немалые заслуги и награды (как, например, в середине 2000-х годов в Балакове). Еще раньше, в незабываемые 1990-е, и вовсе приходилось слышать о том, что сотрудники милиции не защищены в правовом отношении и по любому поводу обвиняются в превышении полномочий.
Если же сопоставить приведенные выше примеры с казанской ситуацией, то можно увидеть как принципиальные различия, так и столь же несомненное сходство.
Начнем с различий. Казанские деятели правозащитных организаций утверждают, что, несмотря на все их усилия, за последние годы в судах не было ни одного обвинительного приговора в отношении милиционеров-полицейских. У нас, как видим, ситуация противоположная, таких приговоров больше чем достаточно. Конечно, у наших правозащитников иное мнение, они считают, что многие преступники в погонах уходят от ответственности. Тем не менее о полной безнаказанности говорить не приходится. Служба собственной безопасности ГУВД, а ныне ГУ МВД по Саратовской области работает (на что не устают указывать представители главка, когда спрашивают их мнение об очередном диком случае), борьба с проявлениями звериной жестокости ведется. Правда, для тех, кто уже пострадал, это утешение слабое.
Говоря короче, один из главных аргументов — причина во вседозволенности и безнаказанности не может считаться безупречным. Знают об ответственности, знают о наказаниях и наказанных, но все равно делают. Может быть, не могут иначе?
Сходство с казанской историей. Во всех указанных случаях жертвами беспредела становились люди, обвиняемые или подозреваемые в совершении мелких преступлений, чаще всего краж, а то и вовсе административных правонарушений. Среди них нет ни одного криминального авторитета, серийного убийцы или педофила. Поэтому говорить о чрезмерном усердии, рвении и ненависти к преступникам также не приходится. Вероятнее всего, эти люди представлялись их мучителям наиболее беззащитными, дескать, за них ничего не будет. Поэтому искать корень зла в одной лишь «палочной системе» тоже неуместно.
Курс человеколюбия для садиста
Как ни парадоксально это прозвучит, но казанская история, всколыхнувшая всю Россию, относится в общем-то ко вполне штатным ситуациям. Таких случаев полным-полно — и множество сообщений со всех концов страны это наглядно подтверждают. Даже сами коллеги нынешних арестованных полицейских говорят примерно так: «не рассчитали ребята, немного перестарались». А в принципе ничего особенного.
По сравнению с этим выходку майора Евсюкова можно считать незаурядной. Не каждый день милицейский начальник расстреливает людей в магазине. А вот издевательство над задержанным…
Но история Евсюкова была до реформы и преобразования милиции в полицию. Поэтому людей уверяли: в ходе переаттестации всю грязь вычистим, для того и затеяна эта очень дорогостоящая для бюджета процедура. Сам министр заявлял: негатив в системе остался в прошлом. А тут Казань. Немногим раньше — Питер, где полицейские убили подростка. И теперь волна обращений с жалобами на беспредел, который и не думал прекращаться, несмотря на то что традиционные жалобы служителей закона — нам мало платят, нас в кино показывают в негативном свете — остались в прошлом. Зарплата серьезно выросла, телеканалы забиты сериалами о подвигах мужественных борцов с преступностью.
Сегодня предлагают огромный комплекс мер, исключающих возможность применения пыток: усиление психологической службы, введение должностей замполитов, организацию специальных следственных отделов по расследованию преступлений в полиции, установку видеокамер и прозрачных перегородок, как на Западе. Наконец, Рашид Нургалиев заявил о необходимости введения курсов человеколюбия и нравственности для студентов полицейских учебных заведений.
Это все абсолютно правильно. Но, с другой стороны, на мой взгляд, таким образом нивелируется подлинная значимость происшедшего. Ведь пытки — это не нарушение должностных инструкций, не превышение служебных полномочий, не проявление грубости и неуважения человеческих прав. Это прежде всего результат патологических черт натуры. Нормальный человек, какой бы профессиональной деформации он ни подвергался, на подобные действия в принципе не способен. В правоохранительной системе ни под каким видом не должно быть носителей садистских наклонностей. Если же они туда проникают, никакие меры их уже не остановят. Это все равно что убеждать маньяка.
Наконец, как человек, знакомый с работой органов внутренних дел не понаслышке, могу сказать: в милицию, ныне полицию, людей не принимают, а подбирают. При этом любому, внушающему какие-то подозрения, можно отказать, не объясняя причин. Это первое. Второе — в милиции-полиции каждый человек на виду, его действия просматриваются и контролируются с самых разных сторон. Истязать людей можно в тайне от широкой общественности, прикрываясь завесой секретности, но не в тайне от сослуживцев. Иными словами, за каждым таким случаем стоят элементы круговой поруки или чей-то полный непрофессионализм. Именно поэтому в Казани меры принимаются не только к непосредственным участникам преступления, но и ко всем, кто так или иначе имел отношение к их служебной деятельности.
Чей интерес?
Самое последнее. Если явление существует в течение многих лет, несмотря на противодействие ему, значит, это кому-то выгодно. Попробуем поразмышлять, кому.
Во-первых, в государственным масштабе, тем силам, которые заинтересованы в том, чтобы силовые структуры никогда не стали в глазах народе безупречными, а значит, неуязвимыми. Пока в полиции будут пытать людей, ею можно управлять и манипулировать.
Во-вторых, как ни странно, самой системе. Руководитель, знающий, что его подчиненные живут не только по ту сторону закона, но и по ту сторону человечности, обретает над ними неограниченную власть и может держать их «на коротком поводке». Ведь в случае чего будет, как в Казани, полетят головы не только самих преступников, но и многих, кто, возможно, неугоден по другим причинам. Поэтому каждому судебному процессу по поводу беспредела в милиции-полиции сопутствует молва — «подставили». Возможно, иной раз это не лишено оснований.
Наконец, третье. Особенность сегодняшнего менталитета — причем не только российского, такова, что жертвам сочувствуют, но не симпатизируют. Раз позволил себя растоптать, значит, немного в жизни стоит. А тот, кто может позволить себе быть садистом, наверняка имеет серьезную поддержку, его надо бояться, а значит — уважать.
В заключение хочу сказать, что ежегодно сотни сотрудников правоохранительных органов отдают жизнь при выполнении служебного долга. Есть такие примеры и в нашей области. И очень горько, что нелюди, способные истязать людей, носят ту же форму и имеют те же звания, что они, память о которых свята. Хочется верить, что это понимают и те, кто стоит у руля российского государства.
Станислав Орленко
