Душили-душили...
История малого бизнеса современной России, небольшая, но беспросветная
Неделю назад президент РФ Дмитрий Медведев на госсовете хорошо сказал: «Современная экономическая политика должна создать все условия для экономической свободы и развития предпринимательской инициативы... Предпринимательская деятельность, предпринимательский талант должен рассматриваться как важная общественная ценность — и никак иначе».
Все это не ново, как и декларируемое на высшем уровне желание поддерживать и развивать мелкое предпринимательство. В реальности малый бизнес в стране не развивается и, судя по всему, развиваться не будет.
«Самая большая проблема для предпринимателей, для инвесторов — это непредсказуемое вмешательство отдельных чиновников в экономическую деятельность, неправовые действия сотрудников правоохранительных органов, которые, как мы знаем, слишком часто забывают о том, что их долг — защищать права граждан, в том числе и предпринимателей», — это тоже и там же произнес Медведев.
Четверть века назад
В 1987 году в СССР разрешили кооперативы. Исполком Моссовета создал комиссию по кооперативной деятельности, которую возглавил Юрий Лужков. Стоимость патента для занятия индивидуальной трудовой деятельностью — 5 рублей. Кооперативам дали огромные льготы, самое главное — у них не было ограничений на превращение безналичных рублей в наличные и назначение «свободных цен» на свою продукцию. И понеслось...
Кооперативы, на словах призванные удовлетворять спрос населения на недостающие товары и услуги, превратились в легальный канал по разграблению государственной собственности, по выводу с предприятий финансовых средств и превращению их в частные капиталы. Вокруг роились «братки», и в целом кооперативы времен перестройки оказались криминальной кормушкой. Были и нормальные, например швейные кооперативы, но просуществовали недолго.
В 1992 г. Егор Гайдар устроил стране «шоковую терапию». Плановая экономика была в одночасье отменена и объявлена полная свобода. Результатом стало катастрофическое обнищание населения, паралич производства, подорванного разрывом народно-хозяйственных связей, и — совершенно новые возможности. Значительная часть мелких предпринимателей устремились в торговлю, подались в «челноки», делая деньги на быстром обороте некачественного импорта. Некоторые особо умные из разваливающихся государственных контор бросились создавать инновационные предприятия. Сфера науки и научного обслуживания стала абсолютным лидером по числу создания новых малых предприятий — они выросли в 3,4 раза, больше, чем в сельском хозяйстве (3,1 раза) и торговле (2,9 раза). Судьба их была печальной. Как рассказывал мне один из пионеров инновационного малого бизнеса в Саратове, «в 90-е малый инновационный бизнес, претендующий на самостоятельность, старательно душили на корню. В горбачевские времена НТТМы быстро превратились в конторы по обналичке бюджетных денег. Тогда же от академических и ВПКашных монстров отвалилось много малых предприятий, пытавшихся уйти из-под бюрократического пресса. Помимо отмывочных были и реально группы специалистов, пытавшихся делать продукцию. Так, не пускали, подминали под себя или давили. Кто? Как мне сейчас кажется, чекисты. Видимо, боялись упустить технологии. Да и сейчас это явно ощущается — желание загнать хай-тек инновации под колпак, за решетку, либо в Курчатник, либо в Сколково».
Вторая причина краха малого бизнеса 90-х — «сырьевая экономика». Важен не факт сырьевого уклона, а факт продолжающегося «периода первоначального накопления», когда реальный бизнес не может конкурировать по деньгам с сырьевым, приватизационным и прочими сверхприбыльными отраслями, опирающимися на административный ресурс.
«Государство — наш враг...»
В 1994 г. я сам пришел в одну из таких малых компаний, созданную известным в городе общественным деятелем конца 80-х — начала 90-х годов, и многое видел своими глазами. Ширпотребом, выкачиванием денег из России в пользу китайских кооперативов или турецких фирм мы не занимались. Обслуживали производственный процесс, работая на сшивании разорванных связей между предприятиями и бывшими республиками Союза. Я со своей кандидатской степенью по истории сначала очутился на подшипниковом складе грузчиком — изучать номенклатуру, а потом возглавлял отдел «Восток», объездив полстраны от Урала и Нижнего до Ферганы и Бишкека. Видел громадные пустые заводы с мертвыми станками, вороватых казахстанских директоров украинского происхождения, с выгодой для себя спускавших нам вагонами радиаторы и металл, чтобы уехать куда-нибудь под Питер, немыслимые бартерные схемы в 10-20 ступеней, позволявшие протолкнуть сделки при полном отсутствии «живых» денег. Не могу сказать, что деятельность таких малых предприятий была паразитической, — скорее наоборот, бывали случаи, когда именно наши операции позволяли крупным заводам Караганды и Алма-Аты удерживаться на плаву и выплачивать зарплату своим коллективам. Государство было для нас врагом тотальным и однозначным. Вся деятельность по оптимизации внутреннего управления, документообороту, отладке бухгалтерии, жестко насаждаемая нашим генеральным, была направлена только на одно — уйти от налогов, не заплатить государству ничего. Помню, как воевали с налоговой полицией — вплоть до суда — и полностью победили. Тогда пришло понимание, что мы умные, а в фискальных органах работают дураки и троечники. Потом в другой компании у другого известного саратовского олигарха, ныне проживающего в Израиле, встретил точно такое же отношение: презрение к чиновникам и фискалам и чувство полного превосходства над ними. «Умных я переманю к себе, заплатив им втрое больше, а дураков, оставшихся в налоговой, я в грош ни ставлю», — говорил этот олигарх.
Эти отношения между государством и малым бизнесом, сложившиеся в 90-е, не изменились ни на йоту. Государство на словах поддерживает малый бизнес, а на деле душит его налогами и поборами. Малый бизнес тоже на словах жалуется власти (много раз видел это при Аяцкове и Ипатове на круглых столах), а на деле всячески обманывает ее и презирает.
Периодически власть делает широковещательные заявления в пользу малого бизнеса и провозглашает налоговые реформы, которые оказываются половинчатыми и через несколько лет полностью извращаются. Характерный заголовок статьи в «Новой газете» 2003 года: «Долгожданный закон о защите малого бизнеса оказался пустышкой» (об ограничении плановых проверок одним разом за три года). Идем ближе к нашим дням — то же самое: «Дмитрий Медведев обманул малый бизнес» (статья на сайте «Уралпресс», на этот раз — о введении ЕСН).
Еще один мой знакомый бизнесмен объяснял причины «холодной войны» государства и малого бизнеса. «Инновации? Кому они нужны? Мы долго пытались внедриться на строительный рынок с менее затратными технологиями и продукцией — только частники интересуются, а в крупных организациях везде отлуп... ну не надо и все... проектные организации просто так твою продукцию в каталог не внесут (столько денег у нас просто не оказалось), а от проекта отступать никто не решится. Да, 1 млн материалы и 1 млн работы в смете прокатят, а 1 млн работы и 200 тыс. материалы — вряд ли. Это частные случаи в «низах», а вот на «верхах» ситуация тоже не в пользу МП. Государство, создав олигархов и корпорации, оперирует, так сказать, напрямую: если 90% ВВП — это сырьевой сектор (да, да, просто другие отрасли зачастую если не первая, то вторая производная), то и управлять им проще, а если частный сектор разрастется, да средства появятся, да свои условия выставлять начнут — это что ж тогда получится? А так — кинули горсть костей, пока грызут — можно пилить. Вот и гнобят МП — могу много грустных историй от друзей-производственников рассказать».
«Околотрубная возня»
Введение в 2003 г. «упрощенки», облегчив отчетность, реально мало помогло развитию мелкого предпринимательства. Опять предоставлю слово своему знакомому бизнесмену: «Для того чтобы организовать мало-мальское производство, необходим начальный капитал. Где взять деньги? Можно продать квартиру, причем не факт, что денег хватит (одно только оборудование, даже не сильно сложное, будет столько стоить). Можно взять деньги в банке. Попробуйте — будете сильно удивлены, как банкиры любят выдавать кредиты производителям (причем потребительский получить гораздо проще!) — давайте, говорят, мы вам выдадим, но только под уже существующее оборудование. Кстати, за работников вы будете платить уже не 15% и не дай бог перейдете кому-то дорогу — будете бегать по судам и объясняться с прокурорскими проверками. Рискнете? А вот торговлю организовать намного проще. Вот у нас и весь бизнес: околотрубная возня или торговля импортными шанежками».
Как результат столь тесной «дружбы» между малым бизнесом и властью — в России малое предпринимательство совершенно не выполняет тех социальных функций, которые оно везет во всем остальном мире. В США, ЕС, Китае малый бизнес дает не менее половины ВВП, а в России всего 17%, и эта цифра не растет уже несколько лет. В США малый бизнес дает 55% инноваций, в Китае — 75%. То есть малый бизнес решает две задачи: является базой для инновационной экономики и полем для экономического роста. Но российская власть, сосредоточившись на мегапроектах, бросила малый бизнес на произвол и кормление местных чиновников, полиции и пожарных. По результатам анализа статистики малого бизнеса за 2011 год, предприятий закрылось даже больше, чем в кризис 2008 года. Существенную роль в этом сыграло возвращение «больших налогов». С января 2011 вместо 14% в Пенсионный фонд ввели еще и страховые взносы — в фонд социального страхования и фонд обязательного медицинского страхования, и теперь за все про все малый бизнес должен отдать государству в виде страховых выплат 34% от фонда оплаты труда. В одночасье налоговое бремя увеличилось на 20%. «Наш малый бизнес устремился в тень. И, несмотря на разговоры о важности малого бизнеса, условия для его ведения стали хуже, чем даже в 2008 году», — подытожил мой собеседник.
И оборотная сторона — миллион предпринимателей, сидящих в России по «экономическим статьям», и 3 млн уголовных дел, возбуждаемых в год по таким статьям.
И почему после этого не удивляет сообщение, что в феврале 2012 г. после очередного решения правительства, ухудшающего условия работы малого бизнеса, предприниматели во Владивостоке вышли на митинг?
В Саратове малый бизнес не митингует. Но это не значит, что он всем доволен. Еще при Аяцкове начался процесс вывода капитала из области, и он не останавливается. Кто может, старается перевести свое дело в другие регионы. Слишком тяжелые условия здесь — и по силовикам, и по чиновникам, и по налогам. И даже регулярные попытки объединений саратовских мелких предпринимателей достучаться до власти не помогают.
Дмитрий Чернышевский
