Патруль в режиме видео

Реформа МВД обострила вопрос охраны правопорядка на улицах

С прошлого года саратовцы могли заметить изменения внешнего облика городских улиц. Суть их в том, что среди прохожих почти перестали встречаться люди в полицейской форме — те самые пепеэсники, которых так часто ругали и о которых сложено столько анекдотов (наряду с сотрудниками ДПС ГИБДД, их также стало заметно меньше).

О представителях этой службы бытует расхожее, обывательское представление — дескать, для того, чтобы ходить по улицам с дубинками, не требуется ни особой грамотности, ни вообще умственных способностей, поэтому туда попадают те, кто не годен ни на что другое. Тем не менее именно их первыми зовут на помощь, когда на добропорядочных людей нападают грабители и хулиганы. Теперь же получается, что звать некого.

Во время недавнего выступления в Государственной думе министра внутренних дел России Рашида Нургалиева (где он, кстати, опроверг собственное прежнее заявление о том, что в полиции не осталось негативных явлений, и стал утверждать обратное — реформа делает лишь самые первые шаги) ему задавали массу вопросов. Один из них касался значительного сокращения численности сотрудников наружных служб — ППС и ГИБДД. Указывалось на последовавший в последнее время ощутимый рост уличной преступности, в качестве примера приводился ряд регионов, в том числе и Саратовская область.

Насколько мне известно, в нашем региональном ГУ МВД с этим не соглашаются, заявляя, что проблема решается за счет серьезного улучшения технической оснащенности полиции. Имеется в виду, прежде всего, центр оперативного управления нарядами, которым Саратов обзавелся в числе первых по стране. Улицы контролируются видеокамерами, информация мгновенно поступает в центр, и к месту правонарушения направляется группа быстрого реагирования. Это, по мнению сторонников прогрессивных методов в работе полиции, гораздо эффективнее, чем примитивное патрулирование пешими нарядами на постоянных маршрутах.

Можно с этим согласиться. Но можно и поспорить. Свою точку зрения я попросил высказать пенсионера МВД России, полковника милиции Андрея Балтовского, много лет отдавшего службе в дежурной части, а затем занимавшегося преподавательской деятельностью в юридическом институте МВД.

Аппаратура грабителя не поймает

— Быстро хорошо не бывает, — сказал мой собеседник в начале разговора. — Похоже, во время подготовки и последующей реализации реформы МВД этой народной мудростью в некоторой степени пренебрегли. Таково не только мое мнение — так считают многие из тех, кто знает работу органов внутренних дел изнутри. Да и отрабатывали нововведения лишь на уровне Москвы и Московской области, не учитывая специфику регионов.

Главный аргумент сторонников сокращения сотрудников ППС известен — техническое оснащение полиции стремительно шагнуло вверх и новейшая аппаратура вполне может заменить многочисленные наряды.

Но ведь видеокамера не погонится за преступником. Она может только зафиксировать случившееся, и впоследствии этот материал станет основой доказательной базы в суде. А сначала надо задержать злоумышленника.

Группа быстрого реагирования? Замечательно. Но всегда ли в условиях нынешних пробок она сможет немедленно прибыть в нужное место? В этом смысле у пешего полицейского явные преимущества — он способен просто добежать до цели.

К тому же, насколько мне известно, камеры контролируют прежде всего места массового скопления людей, то есть центр города, и это абсолютно правильно. Но ведь на глухих окраинах криминогенная обстановка вряд ли лучше (скорее хуже). Везде ли там есть достаточное количество камер? Я не уверен. Прежде ограбленный человек мог попросту позвать на помощь в расчете, что его услышат сотрудники ППС. А теперь?

И нельзя сбрасывать со счета психологический фактор. Осознание того, что по улицам ходят патрульные милиционеры (полицейские) уже способно приостановить преступные намерения. Видеокамеры же злоумышленникам не видны, поэтому их никто не боится.

У этого аспекта есть и обратная сторона. Каждый сотрудник ППС помнил, что он отвечает за положение дел на своем маршруте, и знал — с него за это спросят. А с видеокамеры какой может быть спрос?

Поэтому человеческие проблемы на улицах в наших условиях уместно решать все же с помощью, в первую очередь, людей, а не аппаратуры, сколь бы усовершенствованной она ни была.

И еще одно — опыт реорганизации разных структур, особенно силовых, показывает: любое сокращение начинается с расширения. Хотя бы потому, что необходимо создавать отделы или группы, которые будут разрабатывать планы сокращений. Я говорю это к тому, что управленческий аппарат органов внутренних дел свои ряды сохранил и даже приумножил. Даже если есть отчеты о его уменьшении — всегда возможно провести внутренние перестановки и доложить наверх, что все сделано как надо. А вот подразделения самые близкие к людям, к народу, можно сказать находящиеся на переднем крае борьбы с преступностью и правонарушениями, действительно понесли реальные потери. Кто же оказался в выигрыше?

Кто вместо?

В ходе общения с полковником Балтовским невозможно было обойти самый главный вопрос — есть ли выход из сложившейся ситуации? Говорить о возвращении к прежнему положению нелепо и бессмысленно. Хотя, к примеру, в прошедшие майские праздники проходила операция «Улица»: к патрулированию общественных мест и улиц Саратова было привлечено более 1300 полицейских. Но при этом не надо забывать, что те же сотрудники ППС (милиции или полиции) нужны не только в повседневной жизни, но и в так называемых чрезвычайных ситуациях. Если саратовским стражам порядка придется действовать, не приведи бог, в условиях массовых беспорядков, да еще и организованных (последние события в столице показывают реальность этого), их сил просто физически не хватит.

В некоторых из молодых государств, практикующих реформы во всех сферах жизни, — например в Грузии, решили перенять опыт США. Отказались от ППС, от ГИБДД, а заодно и от участковых. Охрана порядка полностью передана моторизованным патрульным группам. Об эффективности заокеанского подхода на кавказской почве пока судить трудно.

Единственная страна, где на самом деле не существует уличной преступности как понятия, — это Япония. Сейчас там уже сформировался соответствующий менталитет (кстати, порой мешающий японцам, приезжающим в страны, где такой вид преступности есть), а еще лет двадцать-тридцать назад, по словам очевидцев, в бесконечном потоке машин на улицах японских мегаполисов едва ли не каждая четвертая-пятая была полицейской.

Но при условиях полного перевода ППС на колеса, во-первых, вновь встает вопрос о численности — ведь машина сама никуда не поедет. Во-вторых, увы, опять придется вспоминать о вошедших в поговорку пробках, способных стать непреодолимой преградой на пути полицейской мотопехоты.

Некоторые предлагают перейти к патрулированию на вертолетах. Кстати, по словам Балтовского, было время, когда на вооружении саратовской милиции числилось несколько «вертушек» (возможно, что-то от них осталось и сейчас). Но, для обслуживания парка геликоптеров требуются специфические условия, значит, дополнительные затраты, и не маленькие. Кроме того, чтобы поднять их в воздух, требуется каждый раз получать соответствующее разрешение из Самары, где находится штаб военного округа и откуда осуществляется контроль за воздушным пространством.

— Из разговоров с курсантами юридического института и сотрудниками, проходившими у нас переподготовку, мне известно, что с началом реформы МВД, то есть в 2010-2011 годах, практиковалось временное привлечение к охране порядка в Саратове сотрудников ППС из районов области, — сказал мой собеседник. — Но и это не стало оптимальным решением. Не говоря уже о многочисленных неудобствах, связанных с длительными командировками, когда люди отрываются от дома и от семьи, сельские стражи порядка чувствуют себя в условиях областного центра крайне неуверенно и вряд ли могут оказать своим коллегам по-настоящему действенную помощь.

Такие же минусы и у предложения о возрождении так называемого «совместного» патрулирования, практиковавшегося в лихие 90-е, когда вместе с сотрудниками органов внутренних дел на маршруты выходили военнослужащие, в первую очередь, курсанты. Тогда в Саратове было несколько военных учебных заведений, теперь же рассчитывать можно лишь на силы курсантов института имени Дзержинского, которых явно будет недостаточно. А главное — все это будут временно приданные силы, а для того, чтобы контролировать обстановку на своем маршруте, сотрудник должен хорошо его знать.

— Поэтому, — говорит Андрей Балтовский, — выход видится лишь в одном. Объединить усилия органов внутренних дел, МЧС, органов здравоохранения и общественных организаций для того, чтобы найти комплексное решение проблемы. Давно говорят о возрождении добровольных народных дружин, и в области есть примеры их функционирования. Очень действенную помощь полиции, как представляется, могут оказать силы саратовского казачества. Казаки уже частично участвуют в охране порядка на территории Ленинского района областного центра.

Здесь также возникает множество проблем, но, на мой взгляд, местная власть, при желании, способна их решить. Это определение правового статуса казаков или дружинников — на сегодняшний день они могут действовать только в сопровождении полицейского. Наконец, в случае получения травмы при охране правопорядка — преступники не очень любят, когда их задерживают, и имеют обыкновение сопротивляться — человек должен иметь право на компенсацию и помощь.

Интересно, что знакомые казаки говорят о том, что их помощи в полиции не всегда бывают рады — не каждому патрульному нужны лишние беспристрастные глаза на маршруте.

Поэтому есть о чем подумать и депутатам, и общественникам — лишь бы не получилась ситуация, как в крыловской басне, когда каждый тянет одеяло в свою сторону.

Станислав Орленко