Женщина театра

Директор театрального института Саратовской консерватории Наталья Горюнова: «Я учусь всю жизнь!»

Наталья Петровна Горюнова работает в сфере саратовского театрального образования без малого тридцать лет. В год столетия консерватории, частью которой являлся сначала факультет, а теперь его правопреемник институт, пренебречь общением с подобной личностью по меньшей мере несправедливо.

— У человека, посвятившего себя театру, и детство должно быть театральное. Я не ошибаюсь?

— И да и нет одновременно. Моя мама окончила медицинский институт, а еще ранее того — музыкальное училище по классу фортепиано. Мама была не только отличным оперирующим врачом, у нее имелась еще и своя отдушина вне основной работы. Она великолепно играла и пела, и это обстоятельство позволяло ей реализовать свой творческий потенциал в роли концертмейстера. В доме офицеров в те годы выступала хорошая женская капелла. С этими людьми моя мама и сотрудничала, и дружила на протяжении многих-многих лет. Между прочим, сведущие в искусстве личности недоумевали, как она с такой чувствительностью к музыке, с абсолютным слухом, с проникновенным погружением в нотный текст может изменять музыке с медициной. И тем не менее мама свою докторскую деятельность не прекратила, но и музыке осталась верна. Ее хорошо знали и уважали не только меломаны, но и многие крупные музыканты города.

Что касается меня, то я с самых ранних лет обожала искусство. Одно из ярких воспоминаний детства: мама играет на пианино и исполняет партию Чио-Чио-сан, а я сижу рядом и обливаюсь слезами, потому что и по музыке, и по драматическим интонациям ее голоса чувствую: происходит что-то неотвратимо-трагическое. В детстве буквально бредила балетом. Я была такая худышка, занималась танцами. И даже выступала как юное дарование. Кстати, мой отчим, которого я любила как родного, в молодости являлся артистом балета, был красивым, талантливым и имел впечатляющий успех у поклонниц своего дара. Мама впервые увидела своего будущего избранника на сцене. Конечно, в тот период она и не подозревала, что между ними начнутся серьезные взаимоотношения. Так что искусство сопровождало меня с детства. Мы с моей одноклассницей, у которой родственники работали в драматическом театре, ходили туда чуть ли не каждый день. Наизусть спектакли знали. Какая выдающаяся актриса была Шутова! А в кинотеатре «Победа» в одном из трех залов часто показывали хорошее документальное кино. Так вот, я балет «Ромео и Джульетта» с Улановой в заглавной партии смотрела, наверное, раз 40! Это была такая невероятная одухотворенность, нежность, возвышенность. Уланова была великой балетной актрисой, потому что просто балерина, пусть даже и виртуозно исполняющая самые сложные партии, таким чудом не одарит.

— Вы были веселым, оптимистичным ребенком?

— Совсем нет. Мне всегда было, да и до сих пор, пожалуй, свойственно скорее грустное, чем позитивное восприятие мира. Только не ищите этому логических объяснений. Просто такой характер. Такая душа.

— Все происходящее с вами вы оцениваете через эмоции или через разум?

— Через разум. Мне свойственно анализировать свои и чужие поступки. Больше — свои. Я жуткая самоедка.

— Вы честолюбивы?

— Нет. Совсем нет.

— Но это же парадоксально! Как, не будучи честолюбивой, столько лет находитесь на руководящей работе?!

— А для меня всегда важно, чтобы то, чем я занимаюсь, развивалось. Для меня как для человека значимо и самой не отстать, и не устареть в профессии, и чтобы дело, за которое я отвечаю, постоянно шло в рост, совершенствовалось. Хочу подчеркнуть: все перечисленное само по себе, что называется, с небес мне никогда не даровалось. Это — результат и цена множества усилий, работы. Для того чтобы соответствовать настроению времени, я — уже в статусе директора театрального института — окружила себя молодыми креативными помощниками. Ведь директор института должен мыслить на уровне общеинститутском.

— С какой литературной героиней вы ассоциируете саму себя?

— Вы, наверное, удивитесь, но это Соня из «Дяди Вани». Чехов — это вообще источник многочисленных открытий. И, думаю, не только для меня. Читая и перечитывая его, постоянно делаешь некие глубинные открытия.

— Наталья Петровна, в чем, по-вашему, феномен саратовской театральной школы?

— Театральные школы бывают разные. Вахтанговцы, к примеру, привержены именно своему кодексу, их профессиональная община практически не разбавляется представителями других театральных вузов. Вахтанговцы — это, образно говоря, люди единой веры. Этим же славился и старый МХАТ. Но ведь ГИТИС — это общность людей самых различных театральных мировоззрений. Так что к понятию «театральная школа» нельзя подходить одномерно. Сила же саратовской театральной школы, на мой взгляд, в ее традициях. В том, что передача человеческого и профессионального опыта, мироощущения, представлений о добре и зле всегда существовала в здешних стенах. И театральное училище имени Слонова, и его преемник театральный факультет консерватории, и нынешний институт в составе консерватории отличает поразительное содружество студентов и педагогов плюс ярко выраженный художественный азарт. Ни в сегодняшней Москве, ни в Питере не так уж часто увидишь, чтобы руководитель курса приходил к своим ученикам каждый день. В столичных городах мэтры к своим подопечным заглядывают дай бог раз в месяц. Здесь же все по-другому. Я бы сказала, что саратовским театральным педагогам свойственна особая высочайшая мера ответственности за тех, кто вручил им право учить себя. Именно поэтому в наших аудиториях имеют место не просто ежедневные мимолетные встречи, а плотная, многочасовая, очень увлеченная и продуктивная работа. Наши замечательные педагоги — и Александр Григорьевич ГАЛКО, и Римма Ивановна Белякова — не только обучают своих студентов искусству актерского мастерства, они широко образовывают их. Стремление образовывать свойственно не только нашим патриархам, но и таким молодым одаренным актерам и педагогам, как руководитель курса Игорь Баголей, театральный педагог Эльвира Данилина.

— Что лично вы вкладываете в понятие «интеллигентность»?

— Это многогранное понятие. Но хорошее образование, понимание, где и как себя вести, вне всякого сомнения — часть этого понятия.

— Кто из учеников театрального факультета вам памятен?

— Женя Миронов. Он фантастический актер! Уже в юности было видно: когда он готовит роль, то всеми возможными и невозможными способами влезает в шкуру своего героя. Чтобы быть достоверным, он научился играть на саксофоне, боксировать, ведь если его герои делают это, то и он должен владеть подобными навыками сполна. Кроме того, в Жене подкупают его душевность и отзывчивость. Мне как-то позвонили наши выпускники, работающие в Твери. Одна из молодых актрис, выпускниц нашего факультета тяжко больна. И потребовались большие деньги на курс медицинской реабилитации. Ребята попросили меня дать им координаты Евгения Миронова. И вы знаете, он мгновенно откликнулся. И помог. И эта его неоторванность от бед других, пусть и незнакомых ему людей, тоже пленяет в этом человеке.

Кроме того, Миронов умеет чтить собственных педагогов, свои корни. Знаете, есть немало больших актеров, которые предпочитают забыть, что когда-то учились вне Москвы. Женя не такой. Он ведь тоже закончил после саратовского театрального училища школу-студию МХАТ. Но о саратовском театральном периоде он никогда не забывал. И во всех интервью у него это звучит. И к своему педагогу, художественному руководителю собственного курса Валентине Александровне Ермаковой он всегда относился трепетно.

— Раз уж оказалась произнесена фамилия Ермаковой, не могу не спросить, будут ли в ближайшее время какие-то события, посвященные ее памяти. Ведь на будущий год исполнится десять лет со дня кончины выдающейся актрисы и режиссера.

— В ноябре этого года — декада нашего театрального факультета, приуроченная к вековому юбилею консерватории. Практически во всех театрах города: и в драме, и в ТЮЗе пройдут спектакли с участием учеников Ермаковой. Ожидается приезд ее учеников, работающих ныне и на столичной сцене.

— Какой запомнили Валентину Александровну?

— Абсолютной женщиной! Невероятно женственной и в то же время с железным характером. Между прочим, профессорское звание, которое она получила, не имея высшего театрального образования, абсолютно по праву ее. Так же, как и Государственная премия, которой она удостоилась. И титул народной артистки СССР — тогда подобные звания выдавались куда как избирательнее и строже, чем сейчас, — их надо было заслужить поистине всенародной любовью.

За Ермаковой было чрезвычайно интересно наблюдать на официозных мероприятиях. Она сидела отстраненно, как будто ее там не было. Валентина Александровна могла широко распахнуть глаза и очень естественно изумиться, когда к ней обращались: мол, ах, что вы, а я задумалась и мысленно улетела далеко-далеко и все прослушала! А на самом деле она все знала, все понимала и все тщательно и точно анализировала.

— Она ведь скончалась, не доведя своего курса.

— Нам его пришлось всем сообща подхватывать и вести. Уход Ермаковой и отъезд за границу Антона Кузнецова привел в наше пространство такого выдающегося актера и педагога, как Авангард Николаевич Леонтьев. В свое время мы обращались к Жене Миронову, чтобы он помог нам с подъемом этих курсов. Полагаю, что Женя был очень загружен и потому рекомендовал нам собственного московского педагога, народного артиста России Авангарда Леонтьева. Он очень сильно помог всем нам. Причем его помощь практически чистой воды бессребренничество, потому что актерам и педагогам такого ранга, как он, по всем законам логики требуется платить явно другие суммы, чем те, что получал он.

— У вас есть личное кредо, помогающее вам в жизни?

— Я всю жизнь учусь! У своих педагогов, в период студенчества в Ленинграде, у супруга, у коллег, а теперь — уже много лет подряд — и у собственных студентов. Чрезвычайно важно постоянно обновлять знания и не застаиваться на месте. Вполне отдаю отчет, что мне уже немало лет, но моя профессия требует от меня молодости, я должна соответствовать своим настроем, своей энергетикой тем, с кем взаимодействую каждый день. И я с удовольствием беру уроки жизни у юности. И как мне кажется, мне удается дружить с совсем молодыми педагогами, которые годятся мне в дети, мне удается чувствовать студентов. Театральный факультет — особое пространство. Это потрясающе интересная работа, высшая награда в которой видеть, как взрослеют и умнеют твои «театральные дети».

— Занимаясь пусть и любимыми, но не своими родными детьми, заметили, как вырос собственный сын?

— Нам с мужем, наверное, повезло — сын никогда не доставлял хлопот. У него не было кризиса переходного возраста, кризиса тридцатилетних. Сам набирал знания, самосовершенствовался. Что касается меня, то я никогда не идеализировала Диму, не делала его в своих мечтах лучше, чем он есть на самом деле. Может быть, именно поэтому он и стал успешным. Защитил кандидатскую. Обрел достойную работу. Женился на прекрасной женщине.

— Недавно вы отметили 40 лет совместной супружеской жизни. Ваш муж — Илья Федорович КИЯНЕНКО — известный в городе человек. Секретами гармоничного брака можете поделиться?

— Знаете, я всегда была и остаюсь сторонницей той теории, что хорошая семейная жизнь строится на взаимном уважении друг к другу. Если нет подобного уважения — нет и ничего другого. Именно поэтому я не сторонница частого употребления слова «любовь». Да, любовь создает союз мужчины и женщины. Но одной любви ничтожно мало, чтобы брак существовал годы. Уважение и доверие делают людей самыми близкими.

— Что больше всего удручает вас в жизни за окном родного дома?

— Жуткое понимание того, что почти все в окружающем мире покупается и продается. А еще вульгарность и агрессия. Энергетика города пропитана этими несимпатичными явлениями.

— От какого из драматических спектаклей вы в последнее время получали удовольствие?

— Не хочу обижать театральных коллег, но давно не видела на сцене саратовских театров чего-либо по-настоящему сильного, сокровенного. «Над вымыслом слезами обольюсь» — подобное чувство я испытывала преимущественно во времена Дзекуна. Его как человека можно любить или не любить, принимать или не принимать, но как режиссер Александр Иванович чрезвычайно талантливый. А сейчас чувство радости и эмоционального подъема я ловлю в своей душе преимущественно на дипломных спектаклях.

Беседовала Светлана Микулина