Главная / Издания / Закон, разодранный «колючкой»

Закон, разодранный «колючкой»

Закон, разодранный «колючкой»
30 апреля 2014

Станислав Орленко

МК в Саратове

№18 (871) 30.04.2014

Впервые в Саратовской области пять тюремщиков ответили за смерть осуждённого

11 апреля Энгельсский районный суд поставил точку, наверное, в самом резонансном уголовном деле в нашей области на сегодняшний день. Речь идёт о гибели Артёма СОТНИКОВА, 25-летнего осуждённого исправительной колонии общего режима № 13 в Энгельсе. Трагедия случилась ровно два года назад — 27 апреля 2012 г. И вот теперь по приговору суда сразу пять сотрудников ИК-13 (правда, сейчас у них статус бывших) должны отправиться за решётку — в колонию строгого режима. Причём на весьма солидный срок: на пятерых им досталось в общей сложности 52 года лишения свободы. Каждому назначено от 9 до 12 с половиной лет. Они признаны виновными в убийстве Сотникова. Точнее, не совсем в убийстве, а, говоря юридическим языком, в «причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть», что по сути одно и то же.

Конечно, это ещё не финал, обе стороны сейчас обжалуют приговор: потерпевшим он показался излишне суровым (своей вины в полном объёме никто из них не признал), а матери погибшего — слишком мягким, она требовала пожизненного заключения для убийц сына. Но в любом случае этот приговор суда является прецедентом — до сих пор ничего подобного в нашем регионе не было. Да и в масштабах всей России подобных дел немного.

«Списать зека легче, чем матрас»

История Артёма СОТНИКОВА стала известна по всей стране — целый ряд политиков, в частности Владимир ЖИРИНОВСКИЙ, делали заявления по этому поводу. Это стало возможным прежде всего потому, что мать погибшего Лариса Васильевна проявила поразительное упорство в достижении своей скорбной цели — во что бы то ни стало добиться наказания виновных в смерти сына. За прошедшие два года она даже получила известность как борец против беспредела за колючей проволокой. Теперь к ней обращаются с просьбами помочь найти правду многие осуждённые и их родственники, причём не только из колоний Саратовской области. Не имея статуса правозащитника или адвоката, эта женщина стала символом борьбы за права человека в местах лишения свободы.

Правда, справедливости ради надо отметить, что уголовное дело было возбуждено ещё до того, как в следственный отдел по городу Энгельсу Следственного управления Следственного комитета России по нашему региону поступило заявление Ларисы СОТНИКОВОЙ. Это произошло уже 28 апреля 2012 г., на следующий день после смерти Артёма в камере ШИЗО — штрафного изолятора ИК-13. Как рассказал руководитель энгельсского СО Андрей МОРОЗОВ, дело возбудили по факту обнаружения трупа, и работникам следствия сразу стало ясно, что смерть наступила от телесных повреждений, причём весьма значительных: у осуждённого обнаружили перелом костей таза, на теле многочисленные ссадины и кровоподтёки.

В тот же день, 28 апреля 2012 г., о трагедии узнала мать погибшего. На её телефон поступил анонимный звонок со страшным известием, в которое она не сразу поверила. Судя по всему, звонил кто-то из осуждённых ИК-13, тем более что накануне, по её словам, товарищи сына по колонии с помощью SMS сообщили, что Артём помещён в ШИЗО (хотя ещё днём раньше ему было дано разрешение на длительное свидание с матерью). Это при том, что наличие у осуждённых телефонов и прочих средств связи — грубейшее нарушение правил пребывания в исправительном учреждении. А ИК-13 среди саратовских колоний считается едва ли не образцово-показательной.

О том, как шло следствие, как мать Сотникова обращалась во все мыслимые и немыслимые инстанции, включая Президента России, в прессе — и саратовской, и федеральной — рассказано много. Поэтому обратим внимание лишь на самые принципиальные моменты. Основной из них — позиция руководства Главного управления федеральной службы исполнения наказаний по Саратовской области.

Изначально и матери, и следователям было объявлено, что смерть осуждённого Сотникова наступила в результате «острой коронарной недостаточности». Это поистине культовая формулировка: абсолютное большинство скончавшихся в местах лишения свободы России получают такой посмертный диагноз, несмотря на то что у многих из них никогда не было проблем с сердцем. Отсюда и печально известная тюремная поговорка: «списать зека легче, чем старый матрас». На случай смерти по любой причине есть традиционный проверенный диагноз. Кстати, по сведениям, обнародованным саратовскими правозащитниками, уже после трагической истории с Артёмом Сотниковым в саратовских колониях несколько человек ушли из жизни с тем же диагнозом.

Но случай в ИК со счастливым номером 13 явно не укладывался в привычную схему — от сердечных заболеваний кости не ломаются. Поэтому уже в первые дни возникла новая версия: Сотников получил телесные повреждения… упав с лестницы в штрафном изоляторе. Эту лестницу торжественно демонстрировали представителям СМИ, посещавшим учреждение после того, как история с гибелью осуждённого стала достоянием гласности. На этой версии настаивали, делали официальные заявления — со стороны руководства ГУФСИН даже был подан судебный иск в отношении журналистов, посмевших усомниться в правдивости «лестничной» версии.

В конце концов, следствие пришло к однозначному выводу: смерть Сотникова наступила от побоев. Причина таких действий сотрудников колонии, увы, банальна: осуждённого решили поместить в ШИЗО за какое-то не слишком значительное нарушение — то ли одет был не по форме, то ли распорядком дня пренебрёг. Он не согласился, попытался взбунтоваться. Его силой водворили в камеру и решили провести воспитательную работу с помощью спецсредств — так на языке тюремных правил именуются резиновые дубинки. Воспитание продолжалось в течение двух суток — сотрудники поочерёдно держали Сотникова и били, передавая друг другу дубинку. Вряд ли это было связано с риском для их жизни и здоровья, ведь осуждённый постоянно находился в наручниках. С целью перевоспитания его также приковывали наручниками к решётке и оставляли в таком положении много часов. В течение всего времени, пока длилась воспитательная работа, то есть двое суток, он не получал ни пищи, ни воды. Это зафиксировано в обвинительном заключении и в значительной мере отражено в приговоре. Такое вот «падение с лестницы».

Теперь впереди — рассмотрение жалоб подсудимых и потерпевших. А позиция руководства ГУФСИН продолжает вызывать интерес. Во время следствия начальник  управления генерал Александр ГНЕЗДИЛОВ заявлял, что если вина его сотрудников будет доказана, он уйдёт в отставку. Приговор суда есть. Но вместо сообщения об отставке Гнездилова (которую ему, кстати, прочили ещё два года назад, когда скандал только разразился) появились сведения (правда, пока официально не подтверждённые) о том, что начальник саратовского ГУФСИН действительно покидает свой пост, но… с повышением — его переводят на должность врио заместителя директора ФСИН России. Если это в самом деле так, то появляется ещё один прецедент: скандальные истории с оглаской на всю Россию не только не мешают, но, скорее, способствуют карьерному росту.

Что касается собственно начальника ИК-13, без ведома которого подобная воспитательная работа с осуждёнными проводиться не могла (вернее, не должна была), то он вскоре после скандала был переведён на другую должность в региональном управлении, а через несколько месяцев с миром отправился на заслуженную пенсию. 

Преступники и наказанные

Историю с уголовным делом о гибели Артёма Сотникова не назовёшь совсем уж уникальной. Похожие уголовные дела были, но появляться они стали не так давно, лишь в последние несколько лет. И никогда ещё не было, чтобы за смерть одного осуждённого ответили пять сотрудников.

В нашей области был пример — лет 12 назад, когда за жестокое обращение с осуждёнными судили… других осуждённых, членов секции по поддержанию дисциплины и порядка. Таким образом активисты выслуживались перед начальством.

Есть и более свежие примеры, правда, не в наших краях. За два дня до приговора сотрудникам ИК-13, 9 апреля 2014 г., аналогичный обвинительный приговор прозвучал в Брянской области. Прапорщик-тюремщик получил девять лет лишения свободы за то, что избил заключённого… стопкой книг по голове. Впрочем, к этому он добавил несколько ударов кулаками и ногами, а также заставил зека выполнить более ста приседаний в качестве физкультуры. Через несколько дней воспитуемый скончался.

Но самое громкое дело о тюремном беспределе, безусловно, «копейкинское», приключившееся в 2008 г. в Челябинской области. Тогда в колонии № 1 — «копейке», расположенной к тому же в городе Копейске, сотрудники избили сразу двенадцать человек осуждённых, прибывших с очередным этапом. Вроде бы новички отказались выполнять какие-то требования администрации, показавшиеся им унизительными. В результате избиения четверо зеков скончались в тот же день, остальные получили увечья. Итогом стало то, что четырнадцать сотрудников колонии оказались на скамье подсудимых. Но! Вместе с ними туда же попали четыре высокопоставленных челябинских тюремщика: начальник колонии, начальник управления безопасности и начальник оперативного управления регионального ГУФСИН, а также сам начальник этого ГУФСИН генерал-лейтенант Владимир ЖИДКОВ. Их признали виновными в том, что они приняли меры к сокрытию массового избиения, выдав его за усмирение тюремного бунта, во время которого якобы возникла опасность для жизни сотрудников.

Все 18 человек получили сроки лишения свободы — кто реально, кто условно. Генерал Жидков был приговорён к пяти годам условно. 31 января следующего 2012 г. ему снизили этот срок до четырёх лет, а 17 февраля того же года он скончался от тяжёлой болезни. Это самый громкий пример осуждения высшего чина УИС в России.

В этой истории есть и саратовская страница. Владимир Жидков до 2002 г. был заместителем начальника ГУФСИН (тогда ещё ГУИН) по Саратовской области. В его ведомстве были кадровые вопросы. И хотя в силовых структурах к силовикам традиционно негативное отношение — в силу специфики их деятельности, Владимир Семёнович пользовался среди сослуживцев очень высоким авторитетом, не только как профессионал, но и как очень порядочный и правильный человек. Поэтому, несмотря на неприглядную ситуацию, в которую он попал в последние годы жизни, его по сей день искренне поминают добрыми словами. Это лишний повод для размышлений: если порядочные люди оказываются причастными к нехорошим делам, не поискать ли причину в самой системе? Впрочем, об этом говорилось уже неоднократно и на разных уровнях.

Хотелось бы закончить разговор на оптимистической ноте: справедливость восторжествовала и теперь всем беспредельщикам в погонах будет хороший урок. Но верится в это с большим трудом. Ведь система, несмотря на многократное (практически беспрерывное) её реформирование, не меняет своей сути и люди, определяющие её лицо, остаются прежними. Ощущение безграничной власти над бесправным осуждённым, в отношении которого можно в любой момент (когда захочется) применить спецсредства — попросту ударить дубинкой, а потом написать рапорт, что он нецензурно выражался в адрес администрации учреждения, для многих оказывается непосильным искушением. Да и в конце концов все осуждённые — преступники, их надо наказывать, они принесли кому-то беду и не должны чувствовать себя в зоне как на курорте… Такие рассуждения известны и в чём-то наверняка оправданны. Но когда преступление порождает другое преступление, зло в мире только умножается. И тогда у колоний надо отнять определение «исправительные». Но это тема уже для другого разговора.

Станислав Орленко

Оставить комментарий