Севастополь. Возмездие. 70…

9 мая 1944 г. завершилась одна из самых значимых и самых справедливых операций великой войны

Дата 16 марта, когда в Крыму и Севастополе прошёл народный референдум о возвращении полу­острова в состав России, думается, была избрана не случайно: именно в этот день, 16 марта (но 1944 г.), ставка Верховного главнокомандующего приказала начать операцию по освобождению Крыма от немецко-фашистских захватчиков.

Символично, что полное освобождение города русской славы пришлось на 9 мая: ровно 70 лет назад общий штурм Севастополя, начатый в восемь утра частями 2-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта Георгия ЗАХАРОВА, в тот же день увенчался успехом.

Известно, что Саратов и Севастополь связывает очень многое. Нет смысла перечислять все точки контакта наших городов, достаточно вспомнить, что в обороне и освобождении города-героя участвовало множество наших земляков. Их имена известны: это лётчики Иван ОГЛОБЛИН и Ольга ГОЛУБЕВА-ТЕРЕС, моряки Борис СТЕКЛОВ и Анатолий АРСЕНТЬЕВ, наконец, это легендарный фронтовой фотограф и хроникёр Владислав МИКОША — «человек, остановивший время». Наконец, вспомним, что и командующий 2-й гвардейской армией, отличившейся в Крымской наступательной операции и штурме Севастополя, генерал Захаров — тоже уроженец Саратовской области.

Вспомним, как это было. Подумаем, от чего могут уберечь нас уроки того великого боя за Севастополь.

Неотвратимость

Главное во взятии Севастополя и окончательном освобождении Крыма — неотвратимость возмездия за совершённые преступления. Неотвратимость глубоко справедливая, суровая, страшная. Но никакому классику, пусть даже написавшему пронзительное: «Отмщенья, государь, отмщенья! Будь справедлив и накажи убийцу!..» — и в страшном сне не приснилась бы севастопольская расплата убийц и предателей перед лицом мстителей, перед беспощадным лицом истории.

Ещё недавно казалось, что цена человеческой жизни в XXI в. в сравнении со временами Второй мировой несоизмеримо возросла. Что прежних масштабных боен и смут уже не будет, поскольку человечество если не окончательно цивилизовалось, то, по крайней мере, утратило былые людоедские аппетиты. Из боязни ли, из необходимости сильно не выпадать из правового поля — неважно…

Ничуть не бывало. Известные события в Украине показали, что это не так. Что чувство разнузданной безнаказанности ещё способно творить свирепые «чудеса» — сродни тому, что вытворяли в Крыму немцы и особенно их пособники-коллаборационисты.
Но вернёмся к историческим событиям 70-летней давности.

Немецкое командование хорошо понимало ценность Севастополя. Недаром в первом пункте приказа ставки вермахта от 21 августа 1941-го чёрным по белому написано вот это, неожиданное: «Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма…»

На достижение этой задачи были брошены колоссальные ресурсы. В сентябре в Крым двинулась 11-я армия под командованием, безусловно, лучшего военного стратега рейха Эриха фон МАНШТЕЙНА. Двумстам тысячам отборных гитлеровских войск были приданы элитные немецкие авиачасти (свыше тысячи самолётов, в том числе лучший в люфтваффе 8-й авиакорпус барона РИХТГОФЕНА), громадное количество артиллерии. В частности, под Севастополь были брошены сверхтяжёлые 420-миллиметровые гаубицы, которые именовали уничтожителями крепостей — «Гамма Мерзер» и «Гамма Гаубитце», именно под Севастополем единственный раз в истории Второй мировой была применена чудовищная 813-миллиметровая «Дора» — орудие-исполин, чьи снаряды прошивали скальный массив толщиной в тридцать метров. «В целом во Второй мировой войне мы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь», — позже напишет в одном из своих многословных мемуарных творений сам Манштейн.

Несмотря на это, советские войска задержали гитлеровцев на 250 дней. Известен поразительный факт: шестнадцать километров, которые отделяли центр Севастополя от линии немецких окопов, прочерченной в октябре 1941-го, немцы преодолели за восемь с половиной месяцев. После лёгких «туристических прогулок» по Польше и Франции непомерно тяжёл оказался этот маршрут…

Последние очаги сопротивления русских были подавлены на знаменитом мысе Херсонес в июле 1942-го. Цепляясь за скалы, покидая это место на время или навсегда, защитники всё равно клялись вернуться.

Расплата

Нет смысла в данном материале говорить о том, что творилось в Крыму в течение почти двух лет гитлеровской оккупации. Эти деяния известны, и те, кто творил всё это, едва ли ожидали пощады от возвращающихся на ключевой черноморский плацдарм советских войск. И речь отнюдь не только о немцах.

Так, по состоянию на февраль-март 1944 г. количество собственно немецкой оккупационной группировки Крыма составило приблизительно 110-112 тыс. человек, союзники (румыны и словаки) — около 80 тыс., а вот численность коллаборационистских формирований (полицаев, бывших власовцев и других пособников фашизма) достигала 35 тыс. человек. Командующий гитлеровскими войсками в Крыму генерал ЙЕНЕКЕ проводил политику «сотрудничества» с населением и в январе 1944-го инициировал создание Landesregierung — правительства из местных, которое должно было состоять из независимых друг от друга национальных комитетов (крымско-татарского, украинского и русского). Правда, славная идея герра Йенеке так и осталось неосуществлённой: началось наступление советских войск, и кадры для Ландес… э-э-э… в общем, для этого самого «местного правительства» стали стремительно разбегаться, хотя раньше имелись в изобилии (так, к маю фиксировалось не более 13 тыс. пособников немцев, так называемых «хиви», остальные перекрашивались «под партизан», «мирных жителей» и т. д.).

Крымская наступательная операция началась 8 апреля 1944 г., и к началу мая части 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Фёдора ТОЛБУХИНА вплотную подступили к Севастополю. 7 мая части Отдельной Приморской армии взяли знаменитую Сапун-гору — ключевую позицию на подступах к городу русской славы.

Общий штурм города начался 9 мая в 8.00. Части 2-й гвардейской армии генерала Захарова принялись вплавь форсировать Северную бухту Севастополя, при этом использовались абсолютно любые подручные плавсредства — брёвна, доски, самодельные плоты и даже гробы (!). Последние были предусмотрительно подготовлены хозяйственным немецким интендантством для собственных вояк, но сгодились в принципиально другом качестве. Интересно, что думали осаждённые гитлеровцы и особенно их пособники-«хиви» из местных, когда видели плывущих в гробах ЖИВЫХ бойцов Красной армии?.. Приплыли!

2-я гвардейская генерал-лейтенанта Захарова атаковала с севера, с восточной и юго-восточной частей в город врывались части 51-й и Приморской армий. К вечеру город оказался под полным контролем советских войск.

…Вот оно, возмездие, вот она, жестокая ирония судьбы: остатки разбитой, обескровленной 17-й армии гитлеровцев и коллаборационистов отступили из Севастополя на тот самый мыс Херсонес, где в июле 1942-го погибали его последние русские защитники. Кто мог подумать, что каратели окажутся в шкуре тех, кого ещё недавно загоняли и добивали на крымских скалах? Свидетели тех боев помнят: немцы и их пособники дрались стойко и ожесточённо, не на жизнь, а на смерть. И до последнего они надеялись на помощь, на подход эвакуационных судов, но корабли Черноморского флота и советская авиация опрокинули их надежды. Так, 10 мая был уничтожен знаменитый военно-транспортный конвой «Патрия», который должен был эвакуировать остатки 17-й армии из Севастополя. (Гибель входящих в него транспортов «Тотила» и «Тея» с 8-10 тыс. немецких солдат и офицеров на борту до сих пор считается в западной историографии крупнейшей военно-морской катастрофой.) Очевидцы говорили, что береговая линия представляла собой чудовищное месиво из человеческих и лошадиных трупов и обломков искорёженной техники. Отчаявшиеся гитлеровцы, зажатые на роковом мысе Херсонес, срывали с себя ордена и погоны, стрелялись, принимали смертельную дозу морфия, бросались в море…

В музее Черноморского флота, что в Севастополе, хранится знаменитая картина «Расплата» советского художника-баталиста Юрия ВОЛКОВА. На ней изображены жалкие, измождённые, потерявшие человеческое начало остатки 17-й немецкой армии. В пору создания этой картины, в 1957-м, коллеги упрекали художника, что, дескать, картина формирует чувство жалости к обречённым на страшную смерть, охваченным ужасом немцам. Говорят, что иные туристы почтенного возраста из Германии, посещавшие севастопольский музей, до сих пор плачут перед этой картиной.

Расплата.

Наши

В пору финальных боёв за Севастополь и мыс Херсонес в мае 1944 г. туча западных фотокорреспондентов рвалась на место сенсационных событий. Их не пустили. Быть может, правильно. Что бы они там наснимали?.. Как бы подали? Сейчас, в пору мощнейшей информационной войны вокруг Украины, это звучит особенно актуально. (К слову, именно Крым, точнее Крымская война 1853-1856 гг., стали точкой отсчёта для таких войн. В частности, после знаменитой Синопской битвы, в которой адмирал НАХИМОВ с блеском разгромил турецкую эскадру, в западных СМИ появились живописания «зверств» русских моряков: дескать те варварски расстреливали тонущих в море турок, а один русский офицер вырезал у пленного турецкого капитана кусок мяса и съел сырым. Это ещё не всё, есть продолжение: якобы вторым куском он угостил лично адмирала Нахимова. Словом, уже тогда, с распространением первых «быстрых» информационных технологий, не было такой чуши, которую не погнушались бы опубликовать.)

…На мысе Херсонес хватало и невыдуманной жестокости.

А вот знаменитый фронтовой фотограф и кинооператор-документалист, уроженец Саратова Владислав Микоша в своей работе всегда был предельно честен. Десятки фотографических шедевров мастера посвящены именно подвигу Севастополя. Владислав Владиславович запечатлел на плёнке всё — от первых дней обороны города до последних мгновений его возвращения. Современное восприятие той эпохи в значительной степени сформировано именно Микошей, его честным, бесстрашным, вездесущим взглядом на события 1944-го.

Впрочем, о великом документалисте на настоящий момент известно практически всё. А вот имя ещё одного непосредственного — и важнейшего! — участника тех событий, уже упоминавшегося командира 2-й гвардейской армии, штурмовавшей Севастополь, генерала Георгия Захарова звучит в наше время куда реже.

Георгий Фёдорович родился в 1897 г. в селе Шилово Саратовской губернии (территория Красноармейского района; ныне не существует) в большой крестьянской семье. С 11 лет мальчик жил в Саратове, где работал в различных мастерских, на складе и гвоздильном заводе и одновременно учился в воскресной школе. В 1915 г., в пору Первой мировой, он отправился на Западный фронт, окончил войну в звании подпоручика. С 1919-го Захаров служил в рядах РККА, в 1920-м окончил Саратовские пехотные курсы. Вскоре он был откомандирован в Москву, где сделал блестящую военную карьеру и получил серьёзное профильное образование, окончив академию Генштаба. Начало Великой Отечественной войны Георгий Захаров встретил на посту начальника штаба Уральского военного округа. В октябре 1941-го он возглавил сначала штаб Брянского фронта, а потом и сам фронт, а в августе 1942-го занял пост начальника штаба Сталинградского фронта. Ну а 2-ю гвардейскую армию, бравшую штурмом Севастополь, он возглавил в июле 1943-го; ровно через год, уже после блестящего успеха советских войск в Крыму, стал командующим 2-м Белорусским фронтом. Такова судьба мальчика, родившегося в ныне не существующем саратовском селе Шилово…

Сослуживцы характеризовали генерала Захарова как чрезвычайно компетентного военного специалиста, но человека сурового и непреклонного: «Оперативно достаточно подготовленный и очень волевой, но не в меру горячий и подчас грубоватый», — характеризовал его маршал Андрей ЕРЁМЕНКО (в ходе наступательной Крымской операции 1944 г., к слову, командовавший Отдельной Приморской армией, также штурмовавшей Севастополь).

…Руками таких суровых и подчас грубоватых людей семьдесят лет назад творилась история в Севастополе. Вершилось справедливое возмездие.

Антон Краснов