"Ку-ку!" Саратову из Вены
В Саратове при полном аншлаге сыграл концерт Венский филармонический Штраус-оркестр под управлением Андреаша Деака. В ложе были замечены Государственный федеральный инспектор по региону Марина Алешина, руководитель аппарата Саратовской областной Думы Ирина Муругова, в амфитеатре – председатель региональной Общественной палаты Александр Ландо. Можно было бы позволить себе упрек в адрес наших V.I.P.-персон, которых на концертах саратовских исполнителей классической музыки можно застать редко или никогда, однако не буду позволять себе упреки.
Если благодаря частому посещению венского Музикферайн или просмотру канала "Культура" вы знакомы с манерой венских оркестров, вы можете представить, какой это карнавал и Новый год. Не имеет смысла говорить о высочайшем уровне исполнительского мастерства оркестрантов – когда говоришь о таких вещах, читатель зевает и норовит сбежать, говорить имеет смысл о том, что лучше поддается описанию. Штраус-оркестр играл и пел, изображал мычание коров, а господин Андреаш Деак дирижировал, выполняя «ласточку», и своих музыкантов заставлял выполнять ее же.
Все дело в подборе репертуара. Малер с шутками плохо сочетается – то ли дело Йозеф Гайдн. Он из последней части "Прощальной симфонии" сделал перфоманс-стачку: во время исполнения артисты то по одному, то группами встают и уходят, пока на пустой сцене не остается две скрипки, которые продолжают грустно тянуть тему. Во времена Гайдна то было изящным способом напомнить о трудовых правах оркестрантов, которые могут и посреди концерта забастовать, если что не по ним. Во времена Шумана зрители воспринимали хэппенинг как продолжение трагической музыкальной темы и доставали носовые платки; нынешний зритель – наоборот, смеется и аплодирует.
В партитурах Иоганна Штрауса-сына есть еще и не такое. В финале польки "Перпетум мобиле" дирижеру полагается махнуть рукой на оркестр, повернуться к залу, чтобы сказать: "И так далее!" Во время польки "На охоте" разные дирижеры стреляют из пистолета и дудят в утиные манки, что касается Андреаша Деака, он учил зрительный зал дружно говорить "ку-ку" в нужных моментах пьесы. Докладываю: мы оказались обучаемыми, хотя и выяснилось, что в представлении саратовцев кукушкам свойственно свои "ку" реветь страшным басом на одной ноте и сразу после этого истерически хихикать. Наконец, "Марш Радецкого" Иоганна Штрауса-отца – обязательный финальный бис Венского филармонического оркестра в традиционном концерте 1 января. Как никакая другая, эта пьеса способна вызвать у публики экстаз единодушия и заставить аплодировать в такт и стоя любую аудиторию, включая чиновников высокого уровня.
Провинциальная аудитория бывает взыскательной. На столичных концертах овации и вызовы на бис услышишь чаще, чем в Саратове. Владимир Спиваков несколько лет назад на концерте в нашем городе повернулся к залу и с явным неудовольствием спросил: "А что это вы не аплодируете?" Да, мы, саратовцы, бываем суровыми, как степной пейзаж и музыка Шнитке. Но в этот раз все покинули кресла, хлопали, кричали: "Браво!" - и просто: "А-а-а!"
Венская музыка – Моцарт, Гайдн, Брамс, отец и сын Штраусы – отнимает печаль. Легкая кружевная симфония Моцарта "Юпитер" написана всего через несколько десятков лет после окончания кровавой австрийской реконкисты на Балканах и через сто лет после того, как Кара-Мустафа, у которого люди не кончались, стоял под Веной и угрожал всем ее, не родившимся пока, композиторским школам. "Давно-давно закончились жуткие наполеоновские войны, какая это была гадость, давайте радоваться и пить шампанское", - говорят вальсы и польки Штраусов. Венская музыка рассказывает о том, как Европа медленно-мучительно училась человечности и отвыкала от пожирания государствами государств. О том, как марш можно сделать не прелюдией к убийству, а поводом творить вместе что-то веселое. Хотелось бы того же и для нас.
