Сергей Витте: премьер для подражания

Ровно сто лет назад, 13 марта 1915 года, ушёл из жизни «дедушка русской индустриализации» и внук саратовского губернатора

Этот человек однозначно пережил свою славу: его, инициатора крупнейших экономических преобразований, его, первого премьер-министра Российской империи, провожали скромненько, без излишнего пафоса, ограничившись заголовками в газетах.

Причём СМИ не соблюли древнего принципа aut bene aut nihil: деловые издания сдержанно выражали скорбь по поводу ухода крупного государственного деятеля, а вот либералы напоминали о его «беспринципности», левые радикалы говорили о «карателе революции» и «жестоком бюрократе», а черносотенная печать так и вовсе написала: «Одним вредным для России человеком стало меньше…» Кстати, последнее мнение разделял и действующий монарх: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением», — признавался Николай II.

В петербургском особняке Витте предусмотрительно провели обыск: покойный славился своей открытостью по отношению к западным СМИ, и мало ли что там мог понаписать опальный политик… Ничего не нашли, недвижимость опечатали.

То, о чём сказано выше, — неудивительно. За одни и те же действия и достижения Сергей Юльевич удостаивался прямо противоположных оценок современников, а позже и историков — исследователей его пёстрой биографии. Кто-то считает Витте гениальным реформатором, а кто-то — интриганом и беспринципным карьеристом. Одни напоминают о железнодорожном буме и бурно прогрессирующей экономике в эпоху 90-х гг. XIX в., когда «рулил» министр финансов Витте, а другие говорят о беспределе концессий и чудовищном воровстве, которыми сопровождалось строительство российских железных дорог. Вспоминают о громадных инвестициях: миллиарды рублей иностранного капитала притекли в российскую экономику при Витте — но, подчеркивают другие, как раз эти заёмные средства стали причиной громадной зависимости отечественной экономики от европейских банков и магнатов. И прочая, и прочая, и прочая, как пишут в своих манифестах монархи (с которыми у С.Ю., к слову, тоже были дивные отношения).

Саратовские любители истории имеют право на особое отношение к жизни и деятельности Витте. Хотя бы потому, что…

...седьмого января 1844 г. в Александровском соборе Саратова прошло венчание одной примечательной пары. По тем временам, думается, это был явный мезальянс: он — специалист по аграрным вопросам, 29-летний управляющий фермой неподалёку от губернского центра Юлий ВИТТЕ, из балтийских немцев; она — дочь действующего саратовского губернатора, 24-летняя Екатерина ФАДЕЕВА, из древнего аристократического рода.

В 1846 г. Андрей ФАДЕЕВ, занимавший губернаторский пост около пяти лет (и успевший за это время заслужить любовь и уважение саратовцев), был перемещён по службе в Закавказье. Сергей Витте родился 17 (29) июня 1849 г. уже в Тифлисе (ныне Тбилиси) и воспитывался в семье своего деда. Андрей Михайлович был человек родовитый, заслуженный, внешне похожий на фельдмаршала СУВОРОВА, а в молодости лично знакомый ещё с одним светочем русской истории: «Во время моих приездов (в дом генерала ИНЗОВА в Кишинёве. — Авт.) меня помещали в одной комнате с ПУШКИНЫМ, что для меня было крайне неудобно…» — вспоминал потом сам саратовский экс-губернатор.

В семье такого человека воспитывался Сергей Витте. Впрочем, к высоким искусствам он не был предрасположен: окончив в 1870-м Новороссийский университет, что в Одессе, он получил степень кандидата физико-математических наук, однако от научной карьеры (как хотел сам) по настоянию семьи отказался.

Математик по образованию, Сергей Юльевич всегда прекрасно считал. Самой перспективной стезёй в то время считалась железнодорожная отрасль: именно здесь, на строительстве дорог, мгновенно делались состояния. Впрочем, С.Ю. потребовалось, пользуясь американским термином, стать self-made man`ом — сделать себя, пройти все ступени железнодорожной иерархии, от кассира и сцепщика вагонов до управляющего Обществом (АО) Юго-Западных железных дорог. Он получил колоссальный управленческий практический опыт, он опубликовал теоретический труд о железнодорожных тарифах, он работал в Особой высшей комиссии для исследования железнодорожного дела в России; он чувствовал, что способен на деятельность в масштабах страны.

…Помогла случайность, едва не ставшая трагической: 17 октября 1888 г. в Борках под Харьковом потерпел крушение царский поезд. Перебирая детали этого эпизода, едва не стоившего ему жизни, император Александр вдруг вспомнил о грубоватом, резком на язык управляющем железной дорогой, который предупреждал о том, что поезд перегружен и превышает скорость. Дескать, «сломаете государю голову», говорил он.

Расследование крушения полностью подтвердило правоту Витте. Император прямо предложил С.Ю. перейти на госслужбу, однако тот имел наглость отказаться: предлагаемый пост (директора департамента железнодорожных дел при министерстве финансов) оплачивался 8 тыс. руб. в год, а в частной компании Витте получал 60. Александр оценил эту дерзость и обязался доплачивать ещё 8 тыс. из собственного кармана, а также гарантировал очень скорый переход на более высокооплачиваемую должность.

Император сдержал своё слово. Уже в феврале 1892-го Витте — к тому времени соавтор протекционистского таможенного тарифа России (1891), важнейшего документа, подстегнувшего развитие всей российской промышленности, — становится министром путей сообщения.

…Именно в этой должности он, спустя полвека после начала саратовского губернаторства своего деда, приезжает в наш город. Приезжает по поводу более чем невесёлому, из-за так называемых «холерных бунтов». Витте уделяет этому визиту лишь пару абзацев в своих, в общем-то, многословных «Воспоминаниях»: «…происходили холерные беспорядки, невежественная толпа взбунтовалась против докторов. <…> В Саратове я так и не увидел губернатора».

Понятно, ведь им тогда был не его дед ФАДЕЕВ и не будущий непримиримый оппонент СТОЛЫПИН.

Девяностые — время стремительного взлёта министра Витте. Он меняет пост главы МПС на должность министра финансов, развивает бурную деятельность на множестве направлений: вводит винную монополию (с 1895), ликвидирует дефицит бюджета, проводит знаменитую денежную реформу (1895-1897) и внедряет «золотой стандарт». Делает железнодорожную отрасль, прошу прощения за каламбур, локомотивом отечественной экономики, серьёзно разогнавшимся при Витте. При этом, пользуясь методикой Петра Великого, берёт на высокие посты не знатных и выслуженных, а инициативных и профессиональных. Людей дела. Людей, способных принимать рискованные решения и аргументировать свою правоту под градом критики — а как известно, в нашей стране критические стрелы летели и летят в любой крупный проект, будь то великая Транссибирская магистраль или Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД)... О, последнюю следует рассмотреть отдельно!

Напомним, КВЖД мыслилась как ответвление Транссиба, проходящее напрямую через провинции Северо-Восточного Китая. Это, по замыслу Витте, позволяло достичь сразу двух ключевых (и бог весть скольких второстепенных) целей: 1) «срезать» расстояние до Владивостока и получить кратчайший выход к незамерзающим тихоокеанским морям; 2) установить экономический протекторат России над Китаем, ведь железная дорога в те времена была именно тем инфраструктурным проектом, который позволял проникнуть в тот или иной регион с позиции «мягкой силы», как сказали бы ныне. Экономический вариант усиления присутствия России в регионе, предложенный Витте, резко контрастировал с линией высшего руководства страны: недаром дальневосточная политика, которую Николай II объявил ключевым внешнеполитическим вопросом его правления, была весьма агрессивной и нацеленной на внешнюю экспансию. И отнюдь, понятно, не экономическую.

Как мы теперь знаем, российская дальневосточная политика оказалось провальной. Империя проиграла русско-японскую войну, потеряла Порт-Артур и множество других позиций в регионе. А вместе с ними — и КВЖД. И ответственность за утрату этого полуторамиллиардного проекта, конечно, возложили на С.Ю.

Впрочем, уже к моменту начала русско-японской ещё недавно всесильный министр финансов был смещён со своего поста. Уж слишком много масла в огонь раздражения Николая II, и без того не терпевшего Витте, подлили многочисленные враги и недоброжелатели Сергея Юльевича. Помимо чисто экономических злоупотреблений, а также якобы растрат и интриг, ему «шили» и политическое: так, министр внутренних дел ПЛЕВЕ убеждал царя в том, что Витте находится в тесном контакте с отечественными и иностранными революционными кругами (sic!), а то и руководит ими! Августейшая родня, свита, царедворцы, в ряду которых грубоватый Витте, с его малороссийским выговором, так и не стал своим, шептали: сместить, он виноват в разразившемся промышленном и финансовом кризисе рубежа веков! сместить, его аграрная политика привела к неурожаям 1899 и 1901 гг. и крестьянским выступлениям 1902-го! сместить, ибо осенью 1900 г., когда Вы, государь, серьёзно болели, он высказывался в пользу великого князя Михаила на престоле! сместить, потому что он масон, играет в руку французским банкам, вор, социалист!.. Сместить!

Витте был отправлен в почётную отставку с поста министра финансов в августе 1903-го, за считанные месяцы до начала роковой русско-японской. Но ему ещё предстояло вернуться во власть, ему предстояло взойти ещё выше по расшатывающейся, трещащей карьерной лестнице сановника Российской империи. Ненадолго, но как!..

И снова ключевую роль сыграли тихо­океанские рубежи России — дальневосточный гордиев узел, который удалось не разрубить, а невероятным образом развязать Сергею Витте.

С раздражением и тревогой взирал он из своего уютного, но ничего не значащего кресла председателя Комитета (не путать с кабинетом!) министров на Дальний Восток. Туда, куда он вложил такую массу сил, инициатив, проектов, такую прорву казённых денег. Вложил, как выясняется, впустую… И вот в январе 1905-го сдан Порт-Артур, и вот в мае того же года позорно и чудовищно проиграна Цусима — а мира нет. А мира нет! Вплоть до лета все попытки начать мирные переговоры с Японией терпели неудачи, и нужен был надёжный и сильный переговорщик на посту главы русской делегации. И наконец, после долгих поисков и метаний, царь утвердил ненавистного С.Ю., кандидатуру которого на эту роль до сих пор отметал категорично: «Только не Витте!»

В американском Портсмуте, где проходили мирные переговоры, он чувствовал себя совершенно в своей тарелке. Он очаровал прессу и общественное мнение, в крайне невыгодных стартовых условиях Сергей Юльевич юлил, «виттеевато» уклонялся от прямых ответов, проявлял невероятную гибкость… В результате Портсмутский мир был подписан, мир прочный, нужный, выгодный для России; одним росчерком пера Витте в значительной степени отыграл неудачи русского оружия в Манчжурии. А ведь изначально твердолобые японцы требовали громадные территории, включая Сахалин, Камчатку и Приморье, и громадные же деньги — контрибуцию в 3 млрд руб.!

…Но даже после явной дипломатической победы Витте был язвительно прозван графом Полусахалинским: южную часть острова пришлось отдать, и вернули её под российскую юрисдикцию лишь в 1945-м. Император Николай скрепя сердце признал заслуги Витте в достижении Портсмутского мира, даровал ему титул графа, а вскоре, с дальнейшей эскалацией революционных событий в стране, позволил Сергею Юльевичу разработать и преподнести себе на подпись знаменитейший Манифест 17 октября, открывший в России парад гражданских свобод и спасший действующую власть от краха. Витте стал премьер-министром, но многие понимали, что эта крупнейшая фигура уже отыграна, что недолог век этого государственного мужа.

P.S. И вот начиная с 1906-го и до самой смерти — он снова в отставке, теперь уже прочной и окончательной. Он вглядывается в тяжелеющие перед финальной бурей горизонты истории, он пишет один за другим тома своих мемуаров, словно боясь не успеть, — воспоминания многословные, изобилующие самовосхвалениями, попытками оправдать свои ошибки, и ведь многое было справедливо: «Россия страдает от избытка самокритики и стремления отыскать безошибочные решения, которые удовлетворили бы даже глупых людей», — сказал человек, умерший ровно сто лет тому назад. А ведь и поныне так.

Антон Краснов