Сорок третий

Саратов на переломе войны: топливо, кровь и женщины высокого полёта

Новый 1943 г., которому предстоит стать переломным в ходе Великой Отечественной и всей Второй мировой войны, образно говоря, начался для РККА на месяц позднее, чем год календарный.

Завершалось гигантское противостояние на Волге, доваривались в Сталинградском котле остатки и махры 6-й армии ПАУЛЮСА, и вот — 2 февраля — свершилось: капитуляция, победные залпы, здравствуй, новый боевой 1943 год! А где-то там, в замершем от растерянности от замешательства Берлине ГЕББЕЛЬС скажет: «Германия сможет выдержать атаки русских лишь в том случае, если ей удастся мобилизовать свои последние людские резервы…» А здесь, в прифронтовом Саратове, цепенея от напряжения и недосыпа, трудились все от мала до велика, и в основном женщины, женщины — за себя и за ушедших на Сталинградский фронт отца, брата, мужа...

Есть в Саратове уникальный мемориал, также связанный с именем женщины. Это памятник защитникам саратовского неба: на облицованном мрамором постаменте — 85-миллиметровая зенитка, на мемориальной табличке — имена воинов 720-го зенитно-артиллерийского полка, расчёта под командованием ефрейтора Ольги КУМЫЛГАНОВОЙ. Они погибли на этом самом месте 22 июня 1943 г., отражая налёт вражеской авиации. Напомним, с 12 по 27 июня люфтваффе произвели массированные бомбардировки главных промышленных объектов Саратова в рамках подготовки к операции «Цитадель». Целили всё туда же, что в сентябре 1942-го: нефтеперерабатывающий (именно этот завод удостоился личного (!) указания ГИТЛЕРА о полном его уничтожении), подшипниковый, авиационный заводы, железнодорожный мост через Волгу, Улешовская нефтебаза. Но, как мы теперь знаем, даже 80-процентное уничтожение ключевых промышленных мощностей Саратова, практически незаменимых в плане снабжения фронта, не помогло рейху в великой «битве моторов». 

Календарный  1943-й начался для нашего города сурово и трагично: 4 января под саратовским селом Михайловка разбилась великая лётчица Марина РАСКОВА. Экипаж направлялся на фронт и погиб в авиакатастрофе, спровоцированной сложнейшими метеоусловиями. Рассказывать о значимости боевой и военно-мобилизационной работы Марины Ивановны на саратовской земле бессмысленно: её знали и знают все. Именно майор Раскова сформировала здесь три авиаполка — 586-й истребительный, 587-й бомбардировочный и, конечно, 588-й — ночной бомбардировочный полк, знаменитые «ночные ведьмы». Их вклад в воздушную оборону Саратова от люфтваффе сложно переоценить.

…В том январе 1943-го Марина Раскова и её экипаж были похоронены в самом центре Саратова, в городском парке Липки, в центральном цветнике у фонтана. Да, действительно, была идея создать в Липках некрополь, этакий саратовский Мавзолей. Однако уже спустя несколько месяцев тела лётчиков-героев были перезахоронены: штурман Кирилл ХИЛЬ, стрелок-радист Николай ЕРОФЕЕВ и инженер Владимир КРУГЛОВ ныне покоятся на нашем Воскресенском кладбище, а Марина Раскова — в пантеоне у Кремлевской стены в Москве.

Да, Марину Раскову знают все, и в Саратов она прибыла, уже будучи всесоюзно известным военным специалистом, Героем Советского Союза, а вот ещё одна великая лётчица в саратовском небе только начинала свой короткий, но блистательный боевой путь. Речь о Лидии ЛИТВЯК, вошедшей во все летописи войны под ослепительным, как вспышка, именем «белой лилии Сталинграда».

Она была зачислена в 586-й женский истребительный полк, действующий на тот момент в составе системы ПВО Саратова, и дебютировала в качестве боевого пилота Як-1 в апреле 1942-го: патрулировала воздушное пространство над городом, прикрывала Саратов от налётов «юнкерсов» и «хейнкелей», сопровождала военно-транспортные самолёты со спецгрузами для Сталинградского фронта. В сентябре 1942-го она окончательно передислоцировалась на юг, к осаждённой волжской твердыне…

Здесь, в сталинградском небе, она обессмертила своё имя, став самой результативной лётчицей-истребителем в мировой истории: на её счету, по различным данным, от 12 до 14 сбитых самолётов противника. В легенду вошёл один из таких эпизодов. В том же сентябре 1942-го она сбила «мессер», которым управлял маститый немецкий ас, барон, виртуоз из знаменитейшего корпуса люфтваффе «Рихтгофен». Ему удалось спастись, он был пленён нашими и попросил показать ему лётчика, который сумел победить его, непобедимого в небе Испании, Франции и Италии, но бесславно сбитого в сталинградском небе. Его просьбу удовлетворили. Когда немецкий ас увидел перед собой 21-летнюю девушку, белокурую, маленькую, зеленоглазую, он в бешенстве заревел: «Нет! Ложь! Такого не может быть!»

Тогда Лидия Литвяк напомнила ему такие подробности боя, о которых могли знать только они двое. Очевидцы этой встречи, щедро и от души делясь воспоминаниями, в дальнейшем дали волю фантазии: кто утверждает, что немецкий ас встал перед своей победительницей на колени; кто-то вспоминает, будто он сорвал с себя и швырнул ей все свои ордена и предрёк великое будущее. Так или иначе, будущее у неё было действительно великое. Но — совсем короткое.

Лидия Литвяк, «белая лилия Сталинграда», хрупкая девушка, которую до сих пор помнит защищённое ею саратовское небо, погибла 1 августа 1943-го на Миус-фронте, на Донбассе: пилотируемый ею Як, подбитый противником, рухнул в молодую берёзовую рощу.

Берёзы и — лилия…

С окончанием Сталинградской битвы фронт отодвинулся от Саратова, напряжённая работа в боевом тылу сменилась деятельностью не менее упорной и выматывающей, но не такой, скажем, форс-мажорной. На первый план у горожан вышли задачи вполне мирного содержания: продовольственная и промышленная безопасность. Саратовцы переоснащают производство, ремонтируют старые и вводят новые промышленные мощности, и не делать же всё это на совсем уж голодный желудок?.. 

Так, в 1943 г. перед руководством региональных предприятий была поставлена задача: охватить 100% персонала… огородничеством. Ведётся широкая разъяснительная работа: по радио идут образовательные передачи аграрного профиля (как вырастить картофель и овощи при минимальном отвлечении от своих прямых производственных обязанностей), издаются брошюры, где описывается передовой опыт садоводов-огородников, выделяются земельные участки и даже — в разгар-то войны! — ссуды под индивидуальное строительство жилья. Ряд предприятий расширяет номенклатуру продукции — до того преимущественно военного назначения — и выпускает сельхозинвентарь: бороны, грабли, лопаты, лейки и т. д. Индивидуальная работа на земле, не особо приветствовавшаяся до войны, облегчала людям жизнь и обеспечивала хотя бы относительную сытость.

Сравнительно тихая жизнь окончилась в июне: в саратовское небо вернулись немецкие бомбардировщики. «Как волки, рыщущие по кровавому следу, несёмся мы к своей цели!  Там, где Волга делает изгиб, лежит Саратов. Это значительный индустриальный город с огромными нефтяными бассейнами и военными заводами. <…> Немного дальше по течению Волгу пересекает железнодорожный мост, и тут же в глаза бросается обширное нефтяное предприятие. Там шесть огромных открытых бассейнов, в которых хранится нефть. К этой территории примыкают заводские объекты и множество куполообразных точек, это — наливные танки, в которые сливают полученный из нефти бензин. Жуткий комплекс, над которым теперь повисла тень страшного рока…» — пафосно описывал налёт немецкой авиации на Саратов один немецкий военный корреспондент.

Немецкие бомбардировщики, выполняя личный приказ Гитлера, утюжили конкретно Саратовский нефтеперерабатывающий завод, начиная с 13 июня — и так до 25-го. Следует отметить, что их удары были весьма эффективными: завод, который нацисты справедливо считали основным источником топлива для Центрального и Воронежского фронтов (читай — для войск под будущей Курской дугой), был выведен из строя всерьёз, уничтожены громадные запасы нефтепродуктов. Однако в кратчайшие сроки предприятие стратегической важности было восстановлено. Топливо пошло на Курскую дугу, полилось в бензобаки советских танков и самолётов.

В наше время, изобилующее щедрыми ревизионистскими допущениями и перемалёвыванием истории, очень в кон приходится тон иных немецких мемуаристов, ещё в послевоенные 50-е рассуждавших о Курской дуге. О ходе, итогах и последствиях величайшей танковой битвы в истории человечества. А они писали много и охотно, прямо-таки в духе процитированного выше немецкого борзописца.

Да вот, извольте: «Сопоставление данных о потерях обеих сторон показывает, насколько наши войска под Курском превосходили противника по своим качествам…» — пишет в своей работе, душещипательно и слезовыжимательно озаглавленной «Утраченные победы», фельдмаршал Эрих фон МАНШТЕЙН. Это основоположник западного ревизионизма, но он хотя бы нюхал порох и знает истинную силу русского оружия, а вот его последователи закручивают спираль европейской историографии до маразма. Дескать, под Прохоровкой немцы потеряли безвозвратно 3 (три!) танка, и даже реальные показатели потерь во всей кампании (РККА — 4000-5000 единиц бронетехники, вермахт — 1500) якобы позволяют говорить о немецкой победе (sic!) на Курской дуге. Дескать, соотношение тактико-технических характеристик немецкой и советской бронетехники безоговорочно свидетельствует о превосходстве «сумрачного германского гения» над «отсталыми русскими»: на «панцеркампф-VI», то есть «тигре», стояла «цейссовская» оптика, 60-тонный неуязвимый монстр с лёгкостью управлялся обычным рулём, а не рычагами, как на Т-34, и т. д. Всё это вырывается из контекста, «тигры» и «пантеры» возводятся в абсолют непобедимости, и как-то не учитывается, нагло игнорируется, что именно Курская битва окончательно и уже бесповоротно отдала стратегическую инициативу советской стороне.

Такие мнения воспроизводятся и тиражируются чем дальше, тем больше. Все эти умозаключения особенно оскорбительны в свете приближающегося 70-летнего юбилея Великой Победы и — в связи с этим — неадекватного поведения целого ряда западных политиков и экспертов, чьи имена, в общем-то, известны. Так и хочется ответить им словами персонажа из культового фильма «Брат»: «Эх, встретил бы я тебя в сорок третьем под Курском!..»

Но довольно. Наша прямая обязанность, обязанность потомков поколения победителей — знать, КТО и КАК победил на Курской дуге, и тогда ревизионистские версии, подобные тем, что приведены выше, — попросту нежизнеспособны. А ведь в числе участников колоссального противостояния под Курском и Белгородом — 13700 саратовцев, и шестнадцать из них получили за «жаркое лето 43-го» звезды Героев Советского Союза. В их числе — лётчики Николай ЛАЦКОВ и Михаил МУСТАФИН, пехотинец Николай БЕЛОЗЕРЦЕВ, выпускники Энгельсской военной школы лётчиков и Вольского военного авиационно-технического училища соответственно Александр НАКОНЕЧНИКОВ и Олег КОКУШКИН, а также знаменитая Зинаида МАРЕСЕВА. Подвиг уроженки Вольского района хорошо известен, но нелишне вспомнить ещё раз: в начале августа 1943-го при форсировании реки Северный Донец она переправила за линию фронта 64 раненых бойца, кроме того, решительно остановила отступление отряда красноармейцев и увлекла его в атаку. Была тяжело ранена. Скончалась 6 августа 1943-го…

P.S. История жестокая и саркастичная дама: Курская битва, начавшаяся 5 июля, окончилась 23 августа. Ровно за год до того, 23 августа 1942 г., гитлеровцы устроили «волжский апокалипсис» в Сталинграде, массированным авианалётом уничтожив 90% построек в городе и разбрасываясь хвалебными ремарками типа: «Не отходите от приёмников! Не пропустите сообщение о падении Сталинграда!» — доктор Геббельс. Немцы не отходили от приёмников месяц за месяцем, и вот, ровно год спустя, 23 августа 1943 г., была победно завершена Курская битва, ознаменовавшая собой коренной перелом в войне. Саратовцы щедро оплатили эту победу вместе со всеми — рвением, трудом, топливом, кровью.

Антон Краснов