В списках между небом и землей
Родители балаковского солдата просят признать его умершим
Кто знает, существуют ли в небесных канцеляриях скрижали с фамилиями живых и мертвых. Во всяком случае, Игорь КАРПАКОВ, сгинувший бесследно 13 лет назад, в земных списках не числится. И боль родителей, лишь чуть притуплённая милосердным временем, остаётся всё такой же безутешной, как осенью 2001-го, когда этих простых людей захлестнуло самым страшным — потерей сына.
Ни в мёртвых, ни в живых
Здравствуйте, мои дорогие! Сам я жив-здоров, чего и вам желаю. Пишите, как перенесли потерю. Крепитесь — значит, судьба такая. Ну ничего, когда я вернусь, мы по-любому туда съездим. Но на печальной ноте заканчивать не буду. Передавайте всем привет. Целую. Жду ответа. Удачи вам!
Ваш сын Игорь.
Из последнего письма домой Игоря Карпакова, 27.08.2001.
Игорь Карпаков к своим 19 годам успел столько, сколько в этом возрасте успевает и большинство из нас: отучился в балаковской средней школе № 16, затем в профтеухчилище — на электрика. В июне 2000-го пришла пора идти в армию. На областном призывном пункте нашлись «покупатели» аж из Амурской области, что прячется в приграничных с Китаем сопках Манчжурии за шесть с половиной тысяч километров от Волги. Но тогда только разгоралась вторая чеченская война и уехать подальше от Кавказа казалось не самым худшим для парня вариантом.
— Колоссальное расстояние без тогда ещё недоступной мобильной связи мы скрашивали частыми письмами, — рассказывает Владимир КАРПАКОВ, хранящий целую кипу бумаг, посвящённых сыну.
— В последнем письме (с него я начал повествование. — Авт.) он успокаивает нас по поводу безвременной кончины бабушки, которую очень любил. После этого мы поговорили с ним ещё по телефону. Утешили друг друга. Кто бы знал, что через сутки он как в воду канет…
«Сообщаю, что отсутствие вашего сына в войсковой части 2487 «И» было обнаружено 3 сентября 2001 года. С 3 по 13 сентября 2001 года проводился комплекс мероприятий по его розыску, который не привёл положительного результата (стилистика сохранена. — Авт.).
Опрос сослуживцев показал, что рядовой Карпаков И.В. неоднократно высказывал своё нежелание продолжать военную службу, которой тяготился. По факту самовольного оставления части возбуждено уголовное дело. Оповещены органы внутренних дел и военный комиссариат по месту призыва Вашего сына.
Начальник управления главного штаба федеральной погранслужбы России В. НЕИЩЕНКО. 10.01.2002».
Не знаю, как вам, а лично мне резанула глаз красноречивая фамилия офицера…
— Как Игоря искали, сказать не могу. А вот как с нами общались…, — перечитывает выцветшую казенную бумагу отец солдата. — К концу сентября мы встревожились — так долго без писем от Игоря мы ещё не оставались. Не зная что и думать, позвонили в часть, позвали командира. Тот начал мямлить что-то невнятное, пообещав поговорить детально через сутки. Больше тот номер телефона в части никто не брал. Мы принялись «бомбить» все инстанции, пока не добились обескураживающего: «Похоже, ваш сын дезертировал».
Он нёс службу второй год в буквально тёплом месте — в котельной части. Ни в одном письме или телефонном разговоре не делился ничем тревожным. Ему оставалось служить меньше года. От его офицеров мы вообще ничего не услышали — одни казённые отписки. Лишь позже куда более разговорчивые сослуживцы-солдаты, из числа вернувшихся домой балаковцев, рассказали, что будто бы Игорь попросился у командира части в увольнение. Тот вроде отказал. Тогда сын якобы сговорился с товарищем уйти в самоволку — дело в армии не самое страшное. В назначенный час в котельной, где Игорь нёс службу, никого не было… А дальше не говорят ни слова. Видать, им велено об этом всем помалкивать…
Глядя на Владимира Михайловича, простого рабочего, отдавшего все силы «Балаковорезинотехнике», очень трудно расспрашивать в деталях о беспросветных для родителей годах тщетного ожидания. Крохотный 9-тысячный посёлок Сковородино, окружённый дремучей тайгой, имеет только один выход в свет — транссибирскую магистраль. Но даже если Игорь и сорвался в бегство, то выбраться из тех краёв без денег и документов почти невозможно.
Ожидание всё больше обращалось в горе. Отец срывался на офицеров военкомата, твердивших об ответственности за укрывательство дезертира:
— Да не укрываем мы его! Я знаю о нём лишь то, что вы сына у меня забрали. И вместо того, чтобы вернуть, мотаете нам с матерью последние нервы!
Не часть, а полная…
Многолетняя переписка Карпаковых с армейскими чинами, военными прокурорами не содержит особых откровений. Родители стенают, пытаясь понять, что именно произошло с их сыном в том фатальном сентябре. В ответ — номера уголовного дела, просьба сообщить о возвращении дезертира, невзирая на то что с момента исчезновения рядового Карпакова прошли годы…
Однажды в бессчётный раз Владимир Михайлович зашёл в военкомат. И, назвав при служивом номер части 2487 «И», неожиданно услышал:
— Как же знаю, служил я там. Не часть, а полная ж... Дедовщина, алкоголизм? Это как везде. А рядом — еще китайская граница и наркотики, на которых все зарабатывают кому не лень. Там чуть лишнего увидишь или сболтнёшь — и голова с плеч долой…
Такие житейские «показания» бывалого служаки ни к какому делу не пришьёшь. Хотя быть может, именно в них кроется разгадка тайны исчезновения Игоря…
— Быть может, мы не сделали одной вещи: не поехали на место его службы — на другой конец страны. Но что бы мы там увидели, преодолев жуткое расстояние, если с нами отцы-командиры даже по телефону сквозь зубы разговаривали, не произнеся ни разу хоть слово дежурного извинения.
Что говорить о пустых извинениях, если Карпаковых и сейчас — через 13 лет после самой страшной потери в жизни — методично, один раз в квартал, посещает родная полиция!
— Уголовное дело на Игоря и сейчас лежит где-то в их сейфах. И четыре раза в год к нам стучат то ППСники, то участковый:
— К вам случайно сын не вернулся?
Кто постарше, хоть говорит по-людски, а молодёжь в погонах чуть ли не ногами долдонит по двери. Я еле сдерживаюсь, чтобы не спустить таких гостей с лестницы. Просил и так уже и эдак оставить меня в покое, в ответ лишь слышу: «Это наша работа». И снова теребят саднящие раны…
Квартира неприкосновенна
Настало время рассказать о самом главном изумлении любого, кто соприкасается с этой страшной историей.
Уже три раза — дважды в 2006-м и в 2010 г. Карпаковы обращались в суд со скорбной просьбой: признать Игоря умершим.
— Были планы разменять квартиру, в которой Игорёк прописан. При нём — «формально живом» — это невозможно. В суде давали показания соседи, что ни разу не видели сына после ухода в армию. Но всякий раз суд отказывал мне. А председатель суда Владимир ПУГАЧЁВ, зачитав 5 лет назад очередной отказ, пояснил его примерно так: «Если бы вы мне хоть шнурок от ботинка сына предъявили, я бы признал его умершим. А без вещдоков — извините».
Владимир Михайлович берёт паузу из-за вновь нахлынувших эмоций, я же читаю решение суда: «Изложенные доказательства позволяют суду сделать вывод о том, что отсутствие Карпакова И.В. по месту постоянного места жительства вызвано тем, что Карпаков И.В. скрывается от органов предварительного следствия».
— Общий смысл трёх решений Балаковского районного суда таков: пропавшего сына нельзя исключить из списка живых, так как тогда придётся исключить его и из списков воинской части, которую он самовольно покинул.
Может быть, в силу того, что я адвокат, а не судья, логика вынесенных решений мне совершенно непонятна. Этих глубоко несчастных людей фактически сделали заложниками действий их сына, который вообще-то, являясь совершеннолетним, имел полную свободу в своих действиях. И это при том, что действительно могло произойти несчастье, выяснением которого никто не занимался.
Ведь кроме статей 42 и 45 ГК РФ (признание гражданина безвестно отсутствующим и объявление умершим) в Гражданском кодексе РФ есть ещё и статьи 43 и 46 (отмена решения об объявлении гражданина безвестно отсутствующим и последствия явки гражданина, объявленного умершим), которые позволяют при благополучном обнаружении пропавшего или признанного умершим не дать ему уйти от накопившихся за период его отсутствия правовых последствий. Если при обнаружении человека окажется, что он действительно уклонялся от службы, пожалуйста, возобновите следствие, назначьте наказание, запишите обратно в воинскую часть до окончательного воздаяния долгов родине. Никаких препятствий с точки зрения закона. При чём же тут его родители, за что и на каком законном основании их-то так изощрённо наказывать?
Никто не отменял и сроков давности привлечения к уголовной ответственности, которые в данном случае составляют шесть лет (ст. 78 УК РФ) с момента совершения преступления. Конечно, их применение весьма спорно, так как уголовное дело приостановили, объявив парня в розыск. Но где же реальные доказательства того, что он умышленно уклоняется от следствия и суда, а не просто погиб в тайге на границе?
Родителям можно посоветовать попробовать ещё раз обратиться в суд для объявления сына умершим, указав на произошедшие изменения в законодательстве. Для реализации же жилищных прав — снятия с регистрационного учёта для последующей приватизации квартиры — возможно предпринять обращение в суд с иском о признании сына утратившим право на жилое помещение.
Проиграны все три дела — равно как и три кассации. Даже Верховный суд РФ, до которого дошли безутешные Карпаковы, отказал им, не найдя оснований применить статью 45 Гражданского кодекса РФ «Объявление гражданина умершим», которая гласит: «Гражданин может быть объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет...»
Логика, на мой взгляд, просто изуверская: раз заведено уголовное дело, значит, парень до сих пор где-то бегает от правосудия по планете!..
Сейчас Карпаковы внешне смирились, устав биться о стену правосудия. А недавно Владимир Михайлович услышал, что по всему необъятному Приволжскому военному округу России мыкаются ещё три семьи, сыновья которых сгинули бесследно в армии. Они в своём горе не одиноки, но что им с того?..
— Поначалу Игорёк нам снился, да и гадалка вещала, что он живёт в каких-то горах, но это всё — от лукавого. Нет сына нигде — и будь он жив, не сбежал бы за новой жизнью, нас не известив. Не из таких он у нас… Ко мне вот недавно приходили очередные гонцы от государства родимого — мол, отдайте паспорт сына, на что он вам? Нет уж, пусть он будет при нас. Хотя бы так…
«Дела мои идут нормально. Сейчас времени очень мало, доделываю ремонт в столовой, остались мелочи. Но через 2 недели у меня в котельной начнется отопительный сезон. И тогда я буду писать чаще, я обещаю…».
Из последнего письма домой Игоря Карпакова.
P.S. Из части, где бесследно пропал Игорь, так никто и не удосужился прислать родителям ни единой вещи солдата. Многочисленные просьбы Карпаковых ознакомиться с материалами уголовного дела, что хранится в Балакове, до сей поры оставались без ответа…
Сергей Губанов
