Брусилов: последний прорыв империи
Знаменитому военачальнику довелось штурмовать опасные исторические рубежи и после смерти…
Горькая ирония судьбы: командующий самой успешной наступательной операцией Первой мировой войны, вошедшей в историю как Брусиловский прорыв, ровно 90 лет назад ушёл из жизни, чувствуя себя побеждённым на всех фронтах. К этому поражению перед лицом истории и современников привело и то, что он, прославленный генерал-адъютант Алексей БРУСИЛОВ, перешёл на сторону РККА и нелюбимых им большевиков, за что и был заклеймён Белым движением как «предатель» и «отступник». Его сын был расстрелян в 1919-м по приказу бывшего подчинённого Брусилова, Антона ДЕНИКИНА. Творца Брусиловского прорыва старательно, истово клеймили в эмигрантской прессе, а после 1932-го (года опубликования 2-го тома, уже посмертного, воспоминаний, сочинения оправдательно-пристрастного и скорее всего — фиктивного) его имя вычеркнули и из советских учебников.
Но масштаб личности и свершений генерала Брусилова таков, что историческая справедливость рано или поздно восстановилась бы. Так и вышло: признание заслуг, статус классика военного искусства, мемориалы по всей стране... В частности, осенью 2015-го на Соколовой горе в Саратове был торжественно открыт памятник полководцу. Великий стратег «империалистической» войны гармонично встроился в историческую шеренгу своих гениальных коллег по воинскому цеху: князя Александра НЕВСКОГО, генералиссимуса СУВОРОВА, фельдмаршала КУТУЗОВА, адмирала УШАКОВА, маршала ЖУКОВА…
Непрост был этот путь в историю. Но обо всём по порядку.
Два мастера прорывов
Небольшое отступление. За пять лет до первой мировой бойни в наш город прибыл 22-летний призывник, который приступил к службе в составе 186-го пехотного Асландузского полка. Как выяснил новобранец, это пёстрое восточное название полк, расквартированный в отнюдь не экзотическом Саратове, получил за отличие в боестолкновении против персидских войск при Асландузе, что на реке Аракс, в 1812 г. Новичку было суждено обогатить и без того богатейшую историю воинского соединения собственными подвигами…
Однако прежде чем это случится, нашему рядовому было суждено отслужить в полку до 1912-го, а по отбытии службы остаться в Саратове: работал сначала крючником (грузчиком) в речном порту, потом разнорабочим в недавно построенном трамвайном депо, а затем молотобойцем в кузнице. На последнем месте работы бывший рядовой 186-го полка стал прилично зарабатывать, окончательно влился в городской быт, присмотрелся, зажил… Но всё это мерное, размеренное, спокойное существование было нарушено одним-единственным выстрелом, произведённым 28 июня 1914 г. в далёком и созвучном по названию Саратову городе Сараеве: стреляли в австрийского эрцгерцога ФРАНЦА-ФЕРДИНАНДА. Началась Первая мировая.
Экс-молотобоец вернулся в Асландузский пехотный полк и в составе 47-й пехотной дивизии, действующий состав которой был сформирован в Саратове, отправился на Юго-Западный фронт, в Польшу, где завязались тяжёлые бои. Здесь рядовой зарекомендовал себя как бесстрашный воин и умелый изобретательный разведчик, и уже в апреле 1915-го бывший саратовский трамвайщик и молотобоец получил Георгиевский крест из рук самого НИКОЛАЯ II. Казалось бы, высшая честь на тот момент — однако награждённому разведчику ещё только предстояло штурмовать куда более крутые высоты славы. Чудо-богатыря звали Сидор КОВПАК…
Будущий «партизанский генерал» и руководитель легендарного Карпатского рейда (1943), 29-летний Ковпак в составе саратовских соединений принял участие в Брусиловском прорыве. Во всех хрестоматиях воинской науки легендарная наступательная операция расписана по мельчайшим пунктам и деталям, но всё же — вкратце — напомним, как это было.
Ровно столетие тому назад, в марте 1916-го, генерал Брусилов был утверждён в должности командующего Юго-Западным фронтом. А 22 мая 1916-го с мощной артподготовки начался первый этап Луцкого прорыва, позже получившего имя его разработчика и вдохновителя. В первые три дня фронт был прорван на протяжении около 100 километров, наметился безусловный оперативный успех; но по ряду обстоятельств, не зависящих от Брусилова, наступление было приостановлено, резервы перестали поступать, время было упущено… Однако и силами вверенного ему Юго-Западного фронта, без поддержки соседних частей русской армии, Брусилов сумел развить грандиозный успех: австро-венгерские и немецкие армии в Буковине и Галиции были разгромлены, потери врага составили около 1,5 млн (!) человек.
Это была последняя, хоть и самая крупная, победа Русской императорской армии в WWI. Впрочем, сам генерал Брусилов утверждал, что стратегический успех был бездарно упущен. Плоды БП действительно не удалось реализовать в огненном периметре Первой мировой, однако в долгосрочной перспективе маневр имел колоссальное значение. Военные аналитики сходятся на том, что Брусиловский прорыв сильно обогатил воинское искусство, а многие тактические приёмы, впервые в мировой истории использованные в нём (одновременные дробящие удары по глубоко эшелонированной обороне противника на ряде участков фронта, создание батарей сопровождения пехоты и т. д.), были благодарно и успешно применены СССР в Великой Отечественной войне. В частности — в наступательных операциях, объединённых в знаменитую обойму «Десяти сталинских ударов».
…Сидору Артёмовичу Ковпаку, отличившемуся в боестолкновениях БП в 1916-м, ещё предстоит вспомнить молодость и вернуться сюда, в сердце Европы, почти три десятилетия спустя — в ходе Карпатского рейда, ставшего такой же легендой отечественной истории, как и Брусиловский прорыв.
Груз памяти и клеймо выбора
И отставному генералу Брусилову, в 1925-1926-м доживавшему свои дни в Карловых Варах и Москве, конечно, было о чём вспомнить. Хотя, судя по тону и нерву его воспоминаний, были эти воспоминания и думы невесёлыми…
Детство и юность. Семья потомственного военного, Тифлис и Кутаиси: «Самые яркие впечатления моей юности — рассказы о героях Кавказской войны. Многие из них бывали в гостях у моих родных», — писал впоследствии Алексей Алексеевич. Неудивительно, что юный Брусилов принял решение связать судьбу с военной службой: в 1867-м он был зачислен в Пажеский корпус.
С августа 1872-го 19-летний корнет Брусилов — на действительной военной службе, а первое серьёзное испытание — русско-турецкая война 1877-1878 гг., бои в авангарде русской армии в составе 16-го драгунского полка. Первые штурмы, первые потери друзей, первые ордена…
В начале 1880-х Брусилов приезжает в столицу и поступает в Петербургскую офицерскую кавалерийскую школу. Ему было суждено связать с ней четверть века своей жизни и стать во главе самого признанного отечественного центра подготовки старших офицеров для кавалерии. Многие идеи и практики Брусилова опередили своё время и получили боевое применение только в Гражданскую…
Возвращение в действующую армию в 1906-м в качестве начальника 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. В этом качестве Брусилов констатировал печальные итоги русско-японской войны и в числе их причин — безынициативность и зияющие пробелы в подготовке офицерского корпуса армии: «Современный бой требует широкого кругозора и способности принимать собственное решение», — полагал А. А. К сходным выводам в то же самое время пришёл и начальник 57-й резервной пехотной бригады, дислоцировавшейся в Саратове, Антон Деникин.
Первая мировая. Бои с переменным успехом, шквал Брусиловского прорыва, а потом потеря инициативы, безудержный пессимизм и разложение солдатского и офицерского состава действующей армии — «всё, нам конец, братцы, тикаем». Безудержное воровство интендантов, шепотки о «предательстве во дворце» и «безвольном царе с немкой-царицей» — а потом смута, бунты, революция!.. Брусилов лично обращается к царю с просьбой отречься, его выбор прост: или страна, или царь — кто-то должен уйти в небытие. «Только армия может свергнуть русского царя», — злорадно пишут западные газеты в начале марта 1917-го.
…Это теперь мы знаем, что в небытие могут уйти и страна, и монарх. А на тот момент оставались иллюзии, что государство можно спасти, что ещё можно выиграть роковую германскую войну, и вот на короткое время любимец такого же «временного» КЕРЕНСКОГО в мае 1917-го Алексей Брусилов становится Верховным главнокомандующим. Ненадолго, всего на два месяца. Остановить развал армии он уже не в силах. Он покидает армию и уезжает в Москву.
Послеоктябрьская дрожащая первопрестольная, страшный 1918-й — время и место, исчерпывающе описанные в «Окаянных днях» Ивана БУНИНА. В гости к экс-главкому не раз приходили представители Белого движения, но 65-летний генерал надломлен, опустошён — он отказывает белогвардейцам, отказывает «своим».
Своим ли? Новые власти не без оснований сочли, что да, Брусилов свергнутому режиму свой — и вот арестован и умирает в заключении его брат Борис БРУСИЛОВ, схвачен и сын Алексей, а сам генерал два месяца сидит на Кремлёвской гауптвахте. Казалось бы, всё понятно. И вот тут судьба семейства Брусиловых закладывает головокружительный пируэт: сын уходит добровольцем в РККА, в 1919-м попадает в плен к белым под Орлом и повешен по личному распоряжению Деникина; отец, крепко недолюбливавший большевиков, в 1920-м вдруг идёт на сотрудничество с ними и возглавляет Особое совещание при Главкоме ВС Советской республики — консультативный совет, в изобилии укомплектованный «царскими» военспецами.
Зачем он это сделал? Ответом на этот вопрос, наверное, является знаменитое воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», вышедшее в газете «Правда» 30 мая 1920 г. и подписанное Брусиловым и целой группой бывших царских генералов: «…мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды <…> и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную армию <…> и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию…»
Да, опять — муки выбора. На этот раз — между внешними силами, угрожающими многострадальному Отечеству, и внутренней властью, во что бы то ни стало рвущейся к обретению легитимности.
«Прорыв» правды: предатель или патриот?
Сейчас противостояние этих жизненных, мировоззренческих, этических гражданских статусов — «предатель» или «патриот»? — получило особую остроту. Можно ли во имя высших государственных идеалов отступиться от «своих»? Можно ли принять горькие пилюли новой истины, зная, что ты всё равно их не перенесёшь и упадёшь с разорванным сердцем? Всё это открытые вопросы, имеющие массу разрозненных ответов — и ответов суровых, оскорбительных, подчас страшных.
Досталось и Брусилову. Уже после его смерти, наступившей ровно 90 лет назад, 17 марта 1926 г., вдова генерала Надежда БРУСИЛОВА-ЖЕЛИХОВСКАЯ опубликовала за границей якобы «второй том» его воспоминаний, содержавший массу критических оценок советского руководства. По мнению многих исследователей, рукопись, якобы продиктованная тяжело больным Брусиловым на лечении в Карловых Варах, была сфабрикована самой вдовой для того, чтобы обелить покойного генерала в глазах белоэмигрантских сообществ. Опасный и капризный механизм — эта человеческая память…
Кстати, а овеществлённую память о саратовской 47-й стрелковой дивизии, в коей служил Сидор Ковпак и которая участвовала в Брусиловском прорыве, до сих пор можно увидеть собственными глазами. На улицах Артиллерийской и Навашина города Саратова, что на территории давно исчезнувшего Северного военного городка, до сих пор стоят отлично сохранившиеся краснокирпичные дореволюционные (1905-1911 гг. постройки) корпуса, где квартировал офицерский состав дивизии.
P.S. «История разберёт после войны, как действительно было дело, а теперь главное — победить…»
Автор: Антон Краснов
