Театры и вино
Оздоровить ребенка поездкой на море не получилось – заболели сразу по возвращении. Но впечатлений никто не отнимет. Вон они – все запечатлено, листай теперь фотки, смотри видео. Запивая таблетки чаем с малиной.
Первая серьезная остановка поезда на пути из Саратова в Анапу – Волгоград. Сначала показывается величественный монумент «Родина-мать». Затем она же прорастает мельчайшими копиями в сувенирных лавках. Берем традиционный магнитик на холодильник.
- И вот этот еще возьмите – тут с одной стороны «Родина-мать», а с другой – открывалка, - советует опытная продавщица.
- Как – открывалка?!
- Ну да. Тут и винтовую бутылку можно открыть и обычную пивную…
- Кстати! А почему я не вижу у вас пива на лотке.
- Так у нас же запрет. Нельзя на вокзале продавать спиртное и сигареты. Но я продам и то, и другое, если надо.
В Ростове с сувенирами на вокзале туго. Зато у продавщицы приличного размера телевизор и две спиральки от кровососущих.
- Одолевают?
- Конечно. Тут же Дон рядом. Но особенно мошкара. Замучила в этом году.
Анапа встретила большими пробками. Женщина-водитель нашего мини-автобуса, извиняясь за нарушение правил дорожного движения, ехала крайней правой полосой, цепляя гравий. Дороги – не высший сорт, но первый раз нас слегка тряхнуло на третий день путешествий. Возвращались из Новороссийска.
По пути к месту проживания хозяин нашего гостевого дома Дима переговаривался с водителем Женей.
- Ты смотри, здесь тоже комнаты сдают.
- Так тут вонь-то какая!
- Это Анапка цветет.
- Нет, это очистными сооружениями несет!
Встреваю.
- Ребят, а вина хорошего у кого можно взять?
- У меня, - улыбается Женя. – Все, что продают в магазинах и наливают на улице, это порошковое. Спирт и красители.
Потом я в этом убедился. Брал несколько раз вино на разлив, но все отдавало каким-то уксусом.
Задаю вопрос по поводу народа, много ли? Все-таки бархатный сезон.
- Сейчас меньше, конечно, - говорит Женя. – А летом загорать на пляже можно было только стоя. Сообщали, что в прежние годы на побережье Черного моря приезжало отдохнуть 8 миллионов человек, а месяц назад было уже двенадцать.
Выгрузили вещи и скорее на море. В начале пляжа лечебные грязи. Запах специфический, но привыкнуть можно. Далее песок, но море цветет, до чистой воды нужно пройти подальше.
Лежаки по 200 рублей. С одного из них встала девушка и предложила взять лежак за полцены, поскольку они с приятелем уходят. Обменявшись купюрой и квитанцией, тут же увидели обиженного продавца лежаков.
- Вы хотите и рыбку съесть, и… ну вы знаете.
- Знаю! – твердо сказала девушка и решительно закончила поговорку.
Фокус не удался, заплатили полную цену и пошли рассматривать мертвых медуз, коих было великое множество.
Обратно шли по верхней набережной. Привлекла внимание лавочка с вывеской «Мы уважаем нашего президента». Немного покоробило. Уважаешь – повесь портрет Путина
на своем балконе или у себя во дворе. А уважать Путина на рабочем месте – это коммерция.
В Анапе много уличных музыкантов и танцоров. Причем очень приличных. Поют – не отличишь от Цоя или «Машины времени». Танцуют – лучше, чем на разных ТВ-шоу. Много одиночек. Одна женщина вырядилась в цыганку и скакала под музыку, льющуюся из магнитофона. Рядом шляпа. Понравилось – плати.
И никто никого не гоняет. Полицию не видели ни разу. А ведь это деньги, не облагаемые налогами. Но Анапе хватает и без этого.
На следующий день в море стало плохо с сердцем полной женщине. С трудом ее выволокли на берег, тело обступили десятки зевак. В ожидании врачей скорой, реанимационные мероприятия выполняли медики из местного медпункта. Приехала скорая.
- Быстрее! Сюда!
Ни один из трех врачей не ускорился. Ни один!
Женщина скончалась. Ее накрыли покрывалом, огородили лежаками. Поставили часовых. Скорая уехала. А женщина еще часа два лежала на пляже. Отдыхающих это ничуть не смущало. В радиусе десяти метров никого, но дальше – те же лежаки, загорающие и люди, предлагающие кукурузу и вареных раков.
Вечером отправились с дочерью в Океанариум, и поход этот оказался очередным разводом. Вместо шикарной фауны Черного моря и экзотики – какие-то связки колбасы. Вот серая колбаса лежит – это питон, вот желтая – анаконда. Замерла крупная игуана, обездвижен варан. Только маленький крокодил шевельнулся в своей луже. Знал бы он, сколько денег на нем зарабатывают…
К слову, удивительно и жутковато было увидеть в приличном колбасном магазине сморщенные изделия сардельного порядка из Саратова. Купили другие. Не для того ехали полторы тысячи километров, чтоб питаться как дома.
Выпечка хороша, на базаре свежие фрукты и овощи, неприлично дорогие. Но корейские закуски возмутили своими ценами еще больше. 250 рублей за 100 граммов кальмаров против 60 рублей в Саратове.
- А морепродукты всегда дорогие! – верещала продавщица.
Черт побери, где ж тогда они не дорогие?! В пустыне? В тундре?
На пляже увидели дельфинов. Стоим, купаемся, вдруг из воды выпрыгивает зверь – пузом вверх. Потом еще раз. Продавец кукурузы тут же завопил. (У всех, даже у последнего расносчика мохито, маленькие репродукторы. Забавно, когда торговцы начинают друг с другом переговариваться по этой самой громкой связи.)
- Дельфины на пляже! – кричит кукуруза.
- Ашот, не на пляже, а в море, - отвечает ему мохито.
- Там раньше тоже пляж был.
Кукурузник тут же обыгрывает тему дельфинов.
- Все смотрим на море! Вон, где мужчина один плывет, сейчас появятся дельфины. Кто кукурузу не берет, дельфинов не видит!
- Кто мохито не берет, тоже дельфинов не видит! – вторит ему коллега.
Отдельный бизнес – предложение сфотографироваться с… Тут подставляйте сову, обезьянку, попугая, енота. Два темнокожих гостя Анапы, скорее всего, какие-то краснодарские студенты, предлагали сфоткаться с ними. Один среднего роста и в вязаной шапочке, другой – долговязый, как воин масаи. Поверх шорт на них были надеты хворостины, на шеях – национальные украшения.
- Оба-на! – кричал масаи на пляже, и все непроизвольно оборачивались. Он тут же совал в нос фотки с ним.
Короткий временами выкрикивал:
- По-рюски кто-нибудь понимает?
… РЖД, как всегда, на высоте. Вагоны поезда «Ульяновск-Анапа» убоги и неприятны. Ночью стало что-то шкрябать под окном, спать невозможно. Пришлось подоткнуть свободным одеялом.
В вагоне-ресторане крупный мужчина в мятой рубашке на выпуск подал борщ. В кипятке сварили несколько картофелин и лист капусты, добавили половину чайной ложки томатного соуса, кинули пару кусочков курицы и выдавили сюда же немного самого дешевого майонеза. За это просят 270 рублей. Бесстыдство, возведенное в ранг фирменного стиля. В Анапе тарелка настоящего борща в кафе стоила сто рублей.
На обратном пути почему-то более всего вспоминался археологический музей под открытым небом. Лет сорок назад в Анапе нашли свой Укек – древнегреческое поселение Горгиппию. Начало нашей эры приблизительно. Увлеченный гид рассказывал о том, какие греки были ленивые. Они возвели свою лень в ранг философии и потому если работали, то делали все на совесть. Археологи обнаружили древние дороги. Причем прекрасно сохранившиеся. Под полотно греки клали чуть не метровый слой щебенки. Рассуждали так: если работать плохо, то придется переделывать. А когда же тогда читать? Когда ходить в театр и пить вино?
- В общем, про ямочный ремонт жители Горгиппии не слышали, - подвел итог экскурсовод и перешел к следующему стенду, где показал крошечные светильники – находки здешних исследователей.
- С помощью такого светильника можно было осветить комнату площадью 9 квадратных метров, - сказал гид. – Почему именно девять? Не падайте, пожалуйста, то была минимальная жилая площадь для раба.
Горгипский водоканал, построенный более двух тысяч лет назад, был разрушен в годы Великой Отечественной войны. Вместо привычных нам длинных труб – короткие отрезки длиной не больше метра. Входят друг в друга так, что никакой обмотки не надо.
Сегодня мы что наблюдаем? Для устранения течи вскрывается полквартала. Жители Горгиппии, увидев фонтан, вырезали участок метр на метр. Работали быстро, их ведь ждали театры и вино…
Дмитрий Митрошин
