Два юбилея Каверина

Для многих поколений, для множества людей (включая автора этих строк) «Два капитана» — главная книга детства. Кто-то, вспоминая иные чудовищные реалии той эпохи, в которой развивается действие романа-эпопеи КАВЕРИНА, скажет со скепсисом: а, сказочка… А Вениамин Александрович ответит словами своей героини Кати Татариновой: «Всё будет прекрасно, потому что сказки, в которые мы верим, ещё живут на земле». 

На 19 апреля сего года пришёлся 115-летний юбилей писателя. Но, как уже сказано, к нему примыкает ещё один юбилей: 5 мая 1877 г., ровно 140 лет тому назад, родился человек, чью жизнь, деятельность и чей полярный прорыв тщательно изучал Вениамин Каверин, чьи мысли, идеи и инициативы вложил он в уста своего бессмертного капитана Татаринова. Речь, разумеется, о полярном исследователе Георгии СЕДОВЕ. 

Но обо всём по порядку. 

Каверин: человек, говорящий прямо

Сама жизнь Каверина, одно то, сколько событий, эпох, свершений она в себя вместила, само по себе феномен удивительный. Чтобы сопоставить рубежи этой громадной жизни и понять, сколько всего между ними пролегло, приведём факты. В апреле 

1902-го, когда родился Вениамин Александрович, супруги КЮРИ получили чистый радий, Российская империя подписала с Китаем соглашение о постепенном выводе войск из Маньчжурии (чего сделано не было, и всё окончилось русско-японской войной 1904-1905 гг.), а бывший саратовский гимназист Степан БАЛМАШЕВ застрелил министра внутренних дел России СИПЯГИНА. Впереди — череда войн, революций, слом одной формации и замена её другой, расцвет и крах одной империи, становление, расцвет и увядание другой, уже советской, империи. А в мае 1989 г., когда писатель уйдёт из жизни, в перестроечной Москве открывается I съезд народных депутатов СССР, председателем Верховного Совета которого избирается Михаил ГОРБАЧЁВ. Две принципиально разные эпохи, два принципиально разных российских государства… Мостиком, перекинутым между ними, стали 87 лет жизни Каверина. 

Он родился 19 (6) апреля 1902 г. в Пскове в семье военного капельмейстера. Под влиянием матери с ранних лет пристрастился к чтению, читал всё подряд, а любимым писателем был создатель ещё одной культовой приключенческой книги, «Острова сокровищ», СТИВЕНСОН. Огромное влияние на литературные вкусы и первые творческие опыты Каверина оказал одноклассник его старшего брата Льва — Юрий ТЫНЯНОВ, будущий автор «Кюхли» и «Смерти Вазир-Мухтара». Юность Вениамина кончится рано — в феврале 1918-го, когда германские 

войска захватят Псков, а семья ЗИЛЬБЕРОВ (настоящая фамилия Каверина — Зильбер) вынужденно переедет в Москву. Из Москвы, где В. А. всё-таки окончил курс средней школы, он переезжает в Петроград, где вливается в литературный кружок «Серапионовы братья» (первое «братское» заседание состоялось 1 февраля 1921 г., и с ним творческая биография Каверина вышла на новые орбиты). «Серапионовы братья» — сообщество пёстрое, включившее в себя молодых литераторов со всех краёв российской географии: помимо псковича Каверина туда входили петербуржцы Николай ТИХОНОВ (в будущем один из руководителей Союза писателей СССР), Михаил ЗОЩЕНКО и Михаил СЛОНИМСКИЙ, сибиряк Всеволод ИВАНОВ, варшавянка Елизавета ПОЛОНСКАЯ и саратовец Константин ФЕДИН. 

Судьба потреплет и раскидает «братьев»: Иванов и Слонимский, что называется, стали «певцами режима», Федин и Тихонов, занимавшие крупные посты в Союзе писателей, всем этим руководили, Зощенко в 1946-м, как известно, попал под жесточайший прессинг власти — государственной и литературной, в том числе из числа экс-«братьев». После знаменитого постановления оргбюро ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» его выгнали из Союза писателей, и единственным, кто заступился за него, был как раз Каверин. Самого Вениамина Александровича не тронули: по слухам, его только вышедшие «Два капитана» очень понравились «отцу народов», и ИВС утвердил награждение автора романа Сталинской премией (1946). (А ведь В. А. рисковал: так, его брата Льва ЗИЛЬБЕРА, медика-вирусолога с мировым именем, в период с 1930-го по 1945-й несколько раз отправляли в лагеря. И не помогало ни заступничество брата-писателя, ни хлопоты не менее знаменитой жены — великого медика, изобретательницы советского пенициллина Зинаиды ЕРМОЛЬЕВОЙ, которую сам Сталин называл «сестрёнкой». Из-за отчества: Виссарионовна. — Авт.) 

Позже Каверин не единожды выступит в опасной роли вот такого «литературного заступника»: публично откажется участвовать в травле ПАСТЕРНАКА, поборется за издание книг БУЛГАКОВА и СОЛЖЕНИЦЫНА, причём из-за последнего окончательно разорвёт отношения с Фединым — и так далее. По воспоминаниям современников, 

В. А. был человек прямодушный, не стесняющийся говорить правду в глаза — и конечно, щедро наделивший этими качествами своих героев. 

И подбиравший им соответствующих прототипов. 

Седов: полюс великой авантюры

В пору Великой Отечественной войны Каверин служил на Северном флоте — и работал над «Двумя капитанами», активно черпая штрихи к биографии капитана Татаринова из историй нескольких полярных экспедиций, отправившихся разом в плавание в 1912-м. Первая — разумеется, экспедиция Георгия Седова на судне «Святой Фока»; вторая — экспедиция Георгия БРУСИЛОВА на шхуне «Святая Анна» (именно с неё списана татариновская «Святая Мария»); и третья — экспедиция на боте «Геркулес» Владимира РУСАНОВА. Нас интересуют главным образом первые две экспедиции. 

Биография капитана Татаринова, как неоднократно отмечали исследователи, полностью взята у Седова. Вот несколько сопоставлений и цитат. Георгий Седов родился на хуторе Кривая Коса в Области Войска Донского (ныне — п. Седово в Новоазовском районе ДНР) в многодетной семье бедного рыбака. А вот выдержки из биографии капитана Татаринова, излагаемой главным антагонистом «Двух капитанов» Николаем Антонычем: «Он утверждал, что всю жизнь заботился о нём, начиная с детских лет, в Геническе, на берегу Азовского моря. Двоюродный брат <Иван Татаринов> был из бедной рыбачьей семьи и, если бы не Николай Антоныч, так и остался бы рыбаком, как его отец, дед и все предки до седьмого колена…» 

Далее: в марте 1912-го Георгий Седов, к тому времени зачисленный на действительную службу по Адмиралтейству и ставший известным исследователем, подаёт докладную записку начальнику Гидрографического управления, в которой пишет: «АМУНДСЕН желает во что бы то ни стало оставить честь открытия Северного полюса за Норвегией, а мы пойдём в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг». Эти подлинные слова Седова слово в слово воспроизведены в записке, которая выпала из книги, принадлежавшей капитану Татаринову, в тот момент, когда её читал Саня Григорьев.  

В 1912-м ветер дул в паруса Седова, а его идея о покорении Северного полюса пользовалась колоссальным общественным одобрением и личной поддержкой НИКОЛАЯ II. И вот почему: близилось 300-летие дома РОМАНОВЫХ, и этот пышный юбилей непременно нужно было увенчать каким-то грандиозным свершением. Достижение Северного полюса — к тому времени якобы покорённого американцами Робертом ПИРИ и Фредериком КУКОМ, что активно оспаривалось и оспаривается до сих пор, — о, достижение Северного полюса и водружение там российского флага вполне подошло бы в качестве такого свершения!.. 

Однако дальше ветер переменился. Государство и Географическое общество не торопились выделять деньги на экспедицию, а спецкомиссия при Главном гидрографическом управлении раскритиковала полярный план Седова в пух и прах. Седов, как несложно угадать, пошёл напролом: он продавил организацию и финансирование экспедиции (по последнему пункту был создан особый общественный фонд, который объявил всероссийский сбор пожертвований). Но по мере того, как шла грандиозная подготовительная работа, накапливались, как сейчас сказали бы, системные ошибки: были поставлены некачественный провиант и невыезженные собаки (полностью отражено в «Двух капитанах»); часть команды разругалась с Седовым, который был не сахар, и уволилась — пришлось спешно набирать других. Против экспедиции было и то, что после выхода из Архангельска 27 августа 1912 г. Седов переименовал «Святого Фоку» в «Михаила Суворина» (в честь главного спонсора и пиарщика экспедиции, издателя крупной столичной газеты «Новое время»). «Плохая примета…» — сказали другие полярники. 

А дальше было известно вот что: две зимовки (на Новой Земле и у острова Гукера), некондиционная треска и питьё сырой медвежьей крови во избежание цинги, а потом и откровенно безумное решение Седова — бросить корабль и идти напрямую к Северному полюсу на собаках. С ним отправились два матроса. Разумеется, это была верная смерть. Так и вышло: 5 марта 1914-го, окончательно загнавший себя, задёрганный, полубезумный Седов скончался на руках своих спутников, преодолев лишь 200 миль из 2 тыс., которые следовало пройти, чтобы достичь Северного полюса. «Вот чем кончается экспедиция, вот куда привела Седова вера в звезду... Как обманывают нас звёзды», — позже напишет Николай ПИНЕГИН, один из выживших седовцев. 

Когда уцелевшие участники экспедиции возвратились в Архангельск, морской министр, адмирал Иван ГРИГОРОВИЧ заявил: «Жаль, что не вернулся Седов, я бы отдал его под суд». А вот — цитата из романа Каверина: «…обращаться к морскому министру не стоило. Ему уже докладывали об этом, и он сказал: «Жаль, что капитан Татаринов не вернулся. За небрежное обращение с казённым имуществом я бы немедленно отдал его под суд».

Альбанов: саратовская родня «штурмана Климова»

Главным источником информации о погибшей экспедиции капитана Татаринова в романе являются письма, а затем и дневник штурмана Климова. И тут идёт прямой биографический отсыл к другой экспедиции — Георгия Брусилова и «Святой Анне», штурманом которой был Валериан АЛЬБАНОВ. Его полярные приключения один в один повторяют путь книжного штурмана Климова, шедшего пешком по полярным льдам и подобранного как раз экспедицией лейтенанта Седова. 

Уфимский писатель Михаил ЧВАНОВ, автор книг «Загадка штурмана Альбанова» и «Подвиг штурмана Альбанова», провёл огромную изыскательскую работу и проследил дальнейшую судьбу не только штурмана (уроженца Уфы — отсюда и интерес), но и его потомков. И тут выяснились интригующие повороты судеб: оказывается, жена Валериана Ивановича, погибшего в 1919-м в расположении войск адмирала КОЛЧАКА, переехала из Сибири в Вольск, а потомки «штурмана Климова» и поныне живут в нашей области. Один из них, к примеру, — саратовский театральный режиссёр Андрей АЛЬБАНОВ, который, к слову, упомянут в книге Чванова. 

P. S. Вениамин Каверин дожил до того момента, когда в великих трудах полярников была поставлена красивая и в высшей степени символичная точка. В год 100-летнего юбилея Седова, в 1977 г., экипаж атомного ледокола «Арктика» установил государственный флаг страны на Северном полюсе. К древку флага СССР был прикреплён аутентичный фрагмент древка того самого флага, что мечтал установить на полюсе лейтенант Георгий Седов и его книжный эквивалент — капитан Иван Татаринов…

«Бороться и искать, найти и не сдаваться».