Главная / Издания / Шарикоподшипниковая база Великой Отечественной

Шарикоподшипниковая база Великой Отечественной

Шарикоподшипниковая база Великой Отечественной
08 июля 2020

Автор: Станислав Орленко

фото из музея СПЗ

МК в Саратове

№28 (1192) 8.07.2020

Трудовой путь СПЗ стартовал летом 1941-го

Среди саратовских предприятий, героически трудившихся в годы Великой Отечественной войны, подшипниковый завод занимает особое место. Тому несколько причин. Во-первых, пуск завода был намечен на июнь-июль 1941 г., и коррективы в этот план внесло вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз. Во-вторых, вплоть до начала 

1942 г. Государственный подшипниковый завод № 3 в Саратове оставался единственным предприятием в стране, выпускавшим подшипники для военной техники. Наконец, в-третьих, первая бомбёжка нашего города в июне 1942 г. имела своей целью уничтожить именно ГПЗ-3. Всё это выделяет завод среди прочих подразделений трудового фронта 1941-1945 гг. Корреспондент «МК» в Саратове» в год 75-летия Великой Победы постарался узнать, каким был боевой путь легендарного предприятия. Огромную помощь в этом оказала председатель совета ветеранов СПЗ, заведующая музеем истории завода Галина Никитина.

 

Боевое крещение «Шарика»

Название «Шарик» с незапамятных времён стало привычным для тех, кто живёт в Заводском районе Саратова. Оно постоянно возникало в разговорах на разные темы.

— Где купил? — На «Шарике». — Где живёшь? — У «Шарика». — Где работаешь? — На «Шарике».

Теперь так называют самый старый и самый известный в районе рынок. Не все из молодых заводчан помнят, что изначально это слово было связано с названием крупнейшего в районе предприятия — шарикоподшипникового завода. Много имён носил он за свою почти 80-летнюю историю. Сначала Государственный подшипниковый завод № 3 — ГПЗ-3. Потом СПЗ — Саратовский подшипниковый. Сейчас на его месте — Европейская подшипниковая корпорация (ЕПК). 

История завода уникальна прежде всего тем, что начало его работы совпало с началом Великой Отечественной войны. Это не планировалось, так судьба сложилась. И с первых своих шагов ГПЗ-3 принял боевое крещение не в фигуральном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Его рабочие оказались на переднем крае трудового фронта войны. На их долю выпало множество испытаний, героизм и трагизм военного времени сплелись в их жизни неразрывно.

В начале второй сталинской пятилетки руководство Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) и Совет народных комиссаров приходят к выводу, что бурно развивающейся промышленности Страны Советов катастрофически не хватает подшипников. Они нужны везде — в авиации, на железнодорожном транспорте, в станкостроении, на автомобильных, тракторных и комбайновых заводах. Первый подшипниковый завод, построенный в Москве в рекордные сроки, не мог обеспечить всех. 

В феврале 1934 г. на XVII съезде ВКП(б) — он вошёл в историю под названием «Съезд победителей» — принято решение о строительстве нового шарикоподшипникового завода производительностью 24 млн штук подшипников в год — такой же, как у первого завода. Но уже через год это количество показалось недостаточным. ЦК ВКП(б) и СНК СССР ставят новую задачу — проектная мощность будущего завода увеличена до 50 млн штук в год. Местом строительства промышленного гиганта выбирают Саратов. Решающую роль в этом выборе сыграло выгодное стратегическое положение города на Волге и его близость к главным потребителям шарикоподшипниковой продукции. Таковыми были Сталинградский тракторный завод и Ростовский завод сельхозтехники, а также завод комбайнов, находящийся в самом Саратове.

 

«Железные наркомы» и первые подшипники

В середине 1935 г. нарком тяжёлой промышленности Советского Союза Григорий Орджоникидзе своим приказом назначает начальником строительства завода в Саратове Льва Шаханина, главным инженером — Павла Меньшикова. В приказе сказано, что строительство будет вестись по проекту первого ГПЗ, но с учётом новейших технологий производства подшипников. 

Как и для всех больших строек 1930-х гг., сроки установили предельно краткие. На все работы отвели 17 месяцев со дня выбора площадки для будущего предприятия. Но в жизни всё оказалось гораздо сложнее, чем на гербовой бумаге с наркомовским приказом.

Проект завода пересматривался трижды. Сроки каждый раз отодвигали. Почти всё делалось вручную — уровень механизации работ не превышал 6%. Не хватало стройматериалов.

Всё же в 1940 г. удалось в основном завершить строительство и опробовать первый заводской станок в инструментальном цехе. К тому времени был назначен первый директор завода — Леонид Молчанов. В ноябре 1940-го его правой рукой становится новый главный инженер Владимир Буторин. Он имел опыт работы на Первом ГПЗ в Москве и перед направлением в Саратов прошёл стажировку в Италии.

11 февраля 1941 г. в экспериментальном цехе собрали первые подшипники серий «2305» и «2310». 15 февраля новый завод в Саратове получил официальное название — Третий государственный подшипниковый завод, ГПЗ-3. Хотя основные блоки заводских корпусов ещё не были достроены, началась подготовка к плановому выпуску продукции, так необходимой народному хозяйству страны. 

Окончательный пуск завода планируют на июнь-июль 1941 г. Но горячее время торопит, и уже в мае приходит приказ из Москвы: срочно подготовить производство и начать выпускать в три смены роликовый подшипник «2318» для бронетанковых войск. 

В срочном порядке решаются вопросы с обеспечением станками и квалифицированными кадрами. Нарком среднего машиностроения СССР Вячеслав Малышев создаёт комиссию для подбора оборудования и отправки его на ГПЗ-3… И вдруг всё в мире меняется. Начинается война. Её первые залпы совпадают с предполагаемой датой запуска завода. 

 

Единственный в Советском Союзе

ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР принимают решение с 1 августа 1941 г. начать в Саратове массовое производство авиационных и танковых подшипников. Нарком Малышев приказывает срочно отправить туда часть оборудования и работников московского ГПЗ-1. По сути, это означало, что саратовскому заводу выделили роль главного, а на первых порах и единственного, производителя подшипников для военной техники.

Заведующая музеем истории СПЗ Галина Никитина рассказывает, что, по словам ветеранов завода, хорошо помнивших героические и страшные дни начала войны, такой жёсткий срок был выдвинут, во-первых, из-за суровых условий военного времени, во-вторых, из-за ложной информации о состоянии строительства ГПЗ-3. 

В Москве считали, что в Саратове уже всё готово. На самом же деле на руководство ещё не до конца построенного предприятия свалилась гора проблем, казавшихся, на первый взгляд, неразрешимыми. Куда заселять и как устраивать быт почти двух тысяч москвичей и их семей, если нет свободных общежитий и квартир? Где кормить приезжающих, когда на территории завода нет ни одной столовой. Как выгрузить и срочно доставить к месту монтажа полторы тысячи станков при отсутствии погрузо-разгрузочного оборудования и транспорта? Эти станки надо так же спешно устанавливать и запускать в работу, одновременно не прекращая строительства корпусов. Сейчас трудно представить, как саратовские подшипниковцы смогли справиться со всем этим, но во время войны люди жили и работали в другом измерении. 

8 июля в Саратов приезжает личный представитель наркома Сергей Колдунов — начальник планово-экономического отдела ГПЗ-1. У него максимально широкие полномочия. В августе он займёт должность директора завода. 

18 июля, на двадцать шестой день войны, в Саратов из Москвы прибывают первые эшелоны с оборудованием и работниками ГПЗ-1. У москвичей командировочные удостоверения сроком на полгода. Никто тогда не верил, что война затянется надолго.

Приехавших высаживали из вагонов в поле, на подъездных путях к заводу. Оборудование завозили на заводскую территорию, где его спешно разгружали бригады из рабочих, инженеров, приданных им в помощь красноармейцев. Технику для разгрузки и транспортировки станков тоже предоставили воинские части. 

Многие из тех, кто прибыл в наш город из столицы в грозном 1941-м, впоследствии связали свою судьбу с ГПЗ-3 и стали гордостью саратовского завода. Москвичи П. А. Шебалдов, М. С. Крепе, Н. А. Тютюгин, А. И. Шилин, С. Т. Капустин, И. А. Мазаев, М. С. Орлова, В. И. Володин, У. Б. Белкин, В. Ф. Евтонов, Т. Г. Бургутин, Я. И. Николаев, П. П. Полищук, С. П. Заварзин, В. П. Платонов, А. А. Ростова, С. М. Татаринцева и другие нашли на берегах Волги любимую работу, верных друзей и родной дом. 

На обустройство приезжих отвели три дня. Их подселяли в общежития, в заводские квартиры, в коммуналки, в частные дома в окрестных деревнях. Бывшую церковь на улице Горького срочно переоборудовали в молодёжное общежитие. 

Уже 19 июля прибывшие с московского завода приступили к работе на новом месте. Мужчины рыли лопатами ямы под установку станков. Женщины выносили грунт из цехов на носилках и корзинами. Подъёмных кранов и тракторов хватало только на передвижение самого тяжёлого оборудования, всё остальное таскали вручную. Наладчики и станочники сами монтировали станки.

Работы велись невиданными темпами. Уже через три недели начался запуск цехов: 5 августа — ремонтно-механического, инструментального, шлифовально-сборочного, автоматно-токарного; 18 августа — шарикового, роликового, сепараторного. Между тем строительные проблемы никуда не делись. В корпусе заводского блока «А» всё ещё не полностью сделали крышу, в термическом цехе продолжался монтаж оборудования, в кузнице собирали ковочные машины и молоты и одновременно вокруг них возводили временный шатёр из дерева.

Но, несмотря ни на что, в августе завод выпустил 24 с половиной тысячи подшипников восьми типов. С тех пор и до самого начала 1942 г. ГПЗ-3 был единственным заводом в Советском Союзе, делавшим подшипники для военной техники. 

 

Костры у станков

С октября 1941 г. рабочая смена увеличивается до 12 часов. Смен было две. 24 ноября ведущих специалистов, инженерно-технических работников и многих рабочих переводят на казарменное положение. Они фактически живут на заводе. В декабре заводчан объявляют мобилизованными и закреплёнными за рабочими местами. За прогулы — суд, и не гражданский, а военный трибунал. Даже во время воздушных тревог, хотя они были ещё впереди, запрещалось самостоятельно оставлять станки и убегать в укрытие, всё должно было делаться только по команде. 

Хотя квалифицированных мастеров советское правительство старается бронировать от отправки на фронт, мужчины всё равно уходят. На их место встают женщины и подростки. В конце 1941-го менее половины рабочих завода — 1882 человека из 3886 — были кадровыми специалистами с московского ГПЗ-1. Остальные начинали осваивать рабочие специальности в условиях военного времени. Условия эти были чрезвычайно тяжёлыми. 

Завод практически не отапливался. Паровозные котлы установили, но дров и угля для них постоянно не хватало. Рабочие вспоминали, что станки покрывались льдом, и приходилось жечь костры рядом с ними, прямо на полу, чтобы самим не превратиться в ледяные глыбы. К тому же завод был, по существу, отрезан от окружающего мира — трамваи не ходили, сообщение с городом почти отсутствовало.

На заводской территории недоставало воды, продуктов в столовых. Не было жилья. Ещё острее ощущался недостаток инструментов и оснастки, металла и машин. 

В феврале 1942 г. из Москвы и из Куйбышева в Саратов перевели ещё одну группу подшипниковцев и пригнали 125 вагонов с оборудованием. Технические проблемы стали решаться успешнее, зато возникли вопросы с расселением вновь прибывших. По решению Саратовского обкома партии заводу отдали под семейное общежитие большое здание школы № 44 (ныне — 34). Часть приезжих поселили в общежития экономического института.

Назначенный в мае директор Александр Буров добился, чтобы пустили специальный поезд до завода от станции Саратов-1. Заработали прачечная и бытовой цех. 1 мая на заводских подшипниках впервые появилось клеймо «ГПЗ-3».

И тут начался новый этап в жизни предприятия, связанный с ходом войны. Теперь воздушные тревоги стали реальностью, и рабочие ощутили себя на переднем крае боёв.

 

Тонны смерти с неба

В июне 1942 г. части вермахта наступают на Воронежском направлении. Фронт приближается к Сталинграду, к Волге. Саратов попадает в поле действия вражеских бомбардировщиков. И первой их целью в городе становится подшипниковый завод. За его уничтожение немецким лётчикам обещали железные кресты. Зенитных батарей вблизи завода на тот момент ещё не было. Беда пришла в самую короткую ночь года и повторилась следующей ночью. 

Директор ГПЗ-3 Александр Буров в докладной записке наркому среднего машиностроения так сообщал о трагедии: «…25 июня 1942 года в 00 часов 55 минут по прямой линии с запада на восток на незначительном расстоянии друг от друга разорвались пять фугасных бомб. Одна из них имела прямое попадание в деревянное здание склада металла, кроме того, возник пожар в бензохранилище. На территории завода были обнаружены две неразорвавшихся бомбы: одна — двести пятьдесят и одна — пятьсот килограммов.

26 июня в промежутке от 01 часа 06 минут до 01 часа 11 минут на завод было сброшено с вражеского самолёта восемь фугасных бомб весом от пятидесяти до пятисот килограммов. В результате разрыва бомб нанесены разрушения во втором и третьем отделениях автоматно-токарного цеха, в сепараторном отделении цеха точных подшипников, на участке внутришлифовальных станков “Хильд” шлифовального цеха, в компрессорной завода, центральной лаборатории, энерголаборатории, машиносчётном цехе и бухгалтерии, заводской типографии и ряде конторских помещений. Частично повреждены коммуникации в цехах 

(водо-, паро-, содо- и электропроводы). Убиты и умерли от ран 26 человек. Тяжело ранены и находятся в больнице 35 человек. Убытки, нанесённые заводу, составляют 3583,5 тысячи рублей». 

Из двадцати шести погибших в ту страшную ночь заводчан пятеро были совсем юными — 16-17 лет.

За скупыми, по-военному сухими строками докладной записки — ужас и боль, пережитые подшипниковцами, скорбь по потерям друзей и близких, незаживающие раны, горькая отметина войны в сердце каждого, кто помнит эти дни и ночи. Бомбы, разрушавшие здания ГПЗ-3, убивавшие и калечившие его рабочих, были первыми немецкими бомбами, сброшенными на Саратов.

Остались воспоминания людей, видевших последствия бомбёжек своими глазами. Григорий Терехов так описывал разрушения: «…Станки разбросало взрывами в разные стороны, как щепки. Разбушевался пожар. После бомбёжек откапывали оборудование, людей. На помощь прислали солдат. Отрывали и сбрасывали обломки железобетонных конструкций. Поднимали станки, освобождали проходы. Кирпичные и бетонные обломки грузили в одну машину, искорёженный металл — в другую. Среди обломков попадались части человеческих тел».

С содроганием вспоминала жуткую картину Вера Землякова: «…У полуразбитой стены внутри цеха был привален обломками человек. Одежда на нём и всё вокруг охвачено пламенем. Наша сандружина до утра оказывала помощь пострадавшим. Унимая дрожь рук, сжав зубы, со слезами на глазах перевязывали раненых. Первую смену на завод не пустили. У проходной толпились взволнованные люди, не терпелось узнать, кого коснулось горе». 

Елена Якушина была на работе, когда с неба посыпались смертоносные фугасы. Она потом сама не понимала, как смогла уцелеть: «…Во время первой жестокой бомбёжки, когда погибли 26 заводчан и 35 были ранены, два мои станка пришли в негодность. Я вспоминаю страшные картины: поднятая взрывом колонна в цехе опускается на рабочего… Завод окружал трёхметровый забор, поверх которого проходила проволока. Спасаясь от гибели, я от испуга смогла перемахнуть его. До сих пор невозможно объяснить, как мне это удалось…» 

Стервятники с крестами на крыльях и потом не раз пытались атаковать ГПЗ-3 с воздуха. Но таких разрушений, как в июне 1942-го, больше не было. Теперь на страже стояли зенитчицы 89-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. И завод ни на один день не прекращал работу, поставляя подшипники боевым машинам, выполняя свой долг перед фронтом.

Неразорвавшиеся при первом налёте бомбы ещё долго ждали своего часа, хранили внутри себя притаившуюся смерть, но не дождались. Бомбу весом в полтонны обнаружили через три с половиной десятка лет, 27 июня 1977 г., во время рытья траншей. Мастерство сапёров предотвратило беду. Фугас военных времён вывезли за город и взорвали. 

 

Ордена и знамёна, заслуженные потом и кровью

В 1942 г., получив доклад директора Бурова о последствиях бомбёжки, Государственный комитет обороны обеспокоился положением на ГПЗ-3. Чтобы разобраться в ситуации, в Саратов был направлен ближайший сподвижник Сталина, член ГКО, легендарный «красный маршал» Климент Ворошилов. Он прошёл по цехам завода и увидел, что положение очень тяжёлое. Спросил директора Бурова, что нужно сделать в первую очередь. Тот в ответ назвал фамилии 127 человек — высококвалифицированных рабочих, в основном наладчиков, находящихся на фронте, и сказал, что они нужнее на заводе. Всех названных вернули к станкам прямо из окопов. 

Зимой 1942-1943 гг. героизм советских воинов в ходе Сталинградской битвы вдохновляет заводчан на трудовые свершения. Молодой слесарь ремонтного цеха Мартенчук устанавливает рекорд производительности труда, выполнив норму по-стахановски, на 800%. Полученные за сверхплановую выработку деньги он перечислил героическим защитникам Сталинграда. По примеру Ферапонта Головатова работники ГПЗ-3 собирают средства на покупку нескольких самолётов. Крылатые машины они передают авиационному полку под командованием полковника Китова. На эти самолёты передал часть своей Сталинской премии главный конструктор завода Моисей Петриковский — премию ему дали за освоение и налаживание массового выпуска спецподшипников. Начальник мерительного отделения Григорий Мальцев последовал его примеру — своё вознаграждение за экономию от внедрения шести рацпредложений он тоже пожертвовал на самолёты. 

Многие конторские служащие переходят работать на станки. Например, контролёр Т. Г. Скупердяева освоила профессию шлифовщицы. К декабрю 1942 г. 23% от общего числа рабочих ГПЗ-3 получают звания стахановцев и ударников.

К началу 1943 г. на заводе создают условия для стабильной работы. Начинается освоение новых типов подшипников для военной техники. Лучшие труженики становятся кавалерами государственных наград. Первым был удостоен ордена Трудового Красного Знамени бригадир штамповщиков кузнечного цеха Н. Д. Выборнов. Всего же в январе 1943-го «за образцовое выполнение задания правительства по освоению и производству подшипников для нужд обороны» награды получают 30 работников.

В марте 1943 г. коллективу завода присудили переходящее Красное знамя ГКО. К этому добавилась первая премия за победу во всесоюзном социалистическом соревновании. Красное знамя ГКО стало постоянным гостем на предприятии — с марта 1943-го по март 1944-го его вручали саратовским подшипниковцам семь раз. 

Фронт неудержимо катится на Запад, победа Советского Союза в жесточайшей войне всех времён становится очевидной. Теперь страна чествует своих героев, чьим напряжённым трудом в тылу ковались победы на полях сражений. Предприятиям дают ордена и почётные звания. 

Свою главную награду — орден Трудового Красного знамени — ГПЗ-3 получил 28 октября 1944 г. Так оценил ГКО работу его цехов «по обеспечению подшипниками авиа­ционной, танковой и автомобильной промышленности». Вместе с заводом ордена и медали вручили 33 работникам. Среди них В. И. Другов, А. С. Каратаева, И. М. Коринец, М. Н. Кувшинов, О. В. Соич, Е. Н. Воронкова, Е. Ф. Суденкова, А. Н. Тарасов и другие. 

Галина Никитина, из чьих материалов мы почерпнули изложенные здесь сведения, уверена, что в те годы только любовь к Родине и вера в правоту своего дела могли дать заводчанам силы для преодоления беспримерных трудностей. 

Сегодня на карте Саратова нет ни ГПЗ-3, ни Сталинского района, где он был построен и покрыл себя бессмертной славой в годы войны. Но остались наследники этой славы, они помнят трудовые подвиги своих предков, как помнят и тех 103 заводчан, что не вернулись с фронта. Заводской район гордится своей историей, и подшипниковому заводу в ней отведена почётная страница.

Автор: Станислав Орленко

Оставить комментарий