Главная / Издания / «Зачем кутаться, пряча красоту?»

«Зачем кутаться, пряча красоту?»

«Зачем кутаться, пряча красоту?»
04 августа 2021

Автор: Светлана Дементьева

Фото: Алексей Гуськов

МК в Саратове

№32 (1249) 4.08.2021

Контроль за мыслями, алая помада и чувство полёта — секреты успеха от ведущей актрисы Саратовского театра академдрамы 

Она говорит, что в юности была склонна к грусти и меланхолии. Печалилась практически обо всём, то есть ни о чём. Даже доставляла этим много неприятностей близким. А сейчас поняла ценность самой жизни. Встречайте, Татьяна Родионова.

— Скажите, пожалуйста, что позволяет вам чувствовать себя счастливой? 

— То, что я живу на свете, и то, что я актриса, что нашла свой, личный мир, и приносит мне счастье, наполняет меня чувством жизни. В чувстве жизни и есть счастье.

— Тщательный присмотр за мыслями обеспечивает успешность? Контролировать мысли получается? 

— Учусь этому. Приобрела один интересный курс и открываю себя заново. 

— Назовите иконы стиля из актрис?

— О, это просто. Для меня — из звёзд-соотечественниц — Алла Демидова, из зарубежных Мерил Стрип. Алла Демидова безмерно нравится мне не только своим талантом, но и аристократичностью черт, и умом, и даже некоторой отстранённостью от всего бытового. Она женщина, словно существующая вне времени. 

А Мерил Стрип… Когда смотришь на неё на каком-нибудь вручении «Оскара», то просто нельзя не восхититься её простотой и благородством. 

— Раз уж речь зашла о любви, чей личный дневник было бы классно прочитать, если бы он был создан?

— Я сейчас страшно отвечу на этот вопрос! Я ужасно хотела бы заглянуть в дневник, а значит, в душу Аллы Пугачёвой… Это нечто невообразимое, на мой взгляд! Какая харизма, властность. И в то же время чудаковатость, детскость. Она то споёт нечто невероятное, то на брейн-ринге вдруг появится. Столько лет на музыкальном Олимпе. И она не перестаёт изумлять и притягивать к себе внимание!

— А кто из мужчин-актёров производит особенно сильное впечатление?

— Макконахи, наверное. Я на него даже подписалась в «инсте». Первый сезон «Настоящего детектива» — нечто по уровню игры. Гипноз. Ах, да, Рассел Кроу мне ещё нравится. Мне кажется, Витя Мамонов — мужчина его внешнего типа.

— Вы послушная или дерзкая актриса?

— Я послушная актриса, потому что я научилась слушать режиссёров. И больше того — мне нравится, когда через меня транслируется режиссёрская воля. Когда режиссёр позволяет мне, моей актёрской сущности проявляться через его установки.

Актёрский кайф не в том, чтобы брыкаться и устраивать войны с режиссёром, кайф — плавно и красиво плыть в его лодке.

— Перечислите, пожалуйста, имена лучших «лодочников».

— Марина Глуховская, спасибо ей огромное от меня и за «Гамлета», и за «Живой труп». Поразительный Созонов, который подарил нашему театру «Тень» и «Женщину из прошлого». Созонов, конечно, парень не прост, он каждому может запросто сообщить, что тот гений. Главное, не сильно в это уверовать, а то как потом с таким титулом жить?! Но работать с ним очень интересно.

И незабываемый опыт — это Рыжаков. О, с ним было безмерно, без-мер-но интересно взаимодействовать! 

— Значит, актриса вы послушная. А женщина?

— Нет. Вот совсем нет.

— Вы влюблялись до безумия, чтобы руки холодели и сердце останавливалось?

— Всякое было. Оглядываясь в прошлое, могу сказать, что отец моего сына в своё время — буду честной — реально свёл меня с ума. Он вообще стал для меня человеком словно из другого мира. Это было диковинно и невероятно. Думаю, мне повезло с сыном именно потому, что было, да было это вот сумасшествие.

— Какие мужчины вам интереснее — актёры или не актёры?

— Я не смогла бы жить с не актёром, потому что театру отдаётся слишком много времени. Никакой другой, так называемый «нормальный мужчина» подобное не вынесет. Даже если у него нет и не будет дичайшей предубежденности в том, что все актрисы — это что-то ужасное, кошмарное и (мы ведь ведём честный разговор?) почти непристойное. Да и я, положа руку на сердце, вряд ли выдержу рядом с собой правильного мужчину. Мужчины не актёры — это катастрофа.

С мужчиной не актёром мне, может быть, очень интересно пообщаться, побеседовать. Но не более того.

— Существует ли такая женщина из ваших сценических героинь, с которой хотелось бы подружиться, окажись она вдруг во плоти и реальной?

— Боже упаси, ни с кем из них я не хочу не то что дружить, но даже общаться! С Офелией дружить — это как? Невозможно. С Лизой Протасовой тоже как-то невесело. Моя героиня, Синий чулок из «Восьми женщин», опять-таки не особо притягивает к себе.

— Есть ли картина, внутри которой вам хотелось бы оказаться на часок-другой?

— Ваг Гог «Ночное кафе».

— И, соответственно, художник из клана бессмертных, которому хотелось бы позировать, представься такая фантастическая возможность?

— Модильяни, конечно. Он красавец. Портреты интересные создавал ещё наш Серов, но к нему в мастерскую почему-то не так хочется. Урагана в нём такого не ощущается…

— Интересно, а в какой пьесе вам хотелось бы выйти на сцену? 

— Никогда не играла в пьесах Островского, и мне искренне жаль, что так сложилось. Вернее, не сложилось. Островский — это огромный мир. Одна очень умная дама, кажется, преподаватель в ГИТИСе, сказала, что современным артистам очень проблематично играть Островского. Потому что эмоции у актёров заканчиваются, а текста остаётся ещё полно.

И вот эта фраза, она для меня как приманка. Мне хочется понять и осознать, на какое число эмоций и текста хватит лично меня.

— В этом году вы стали вторым педагогом на курсе Юрия Кудинова. Работали на вступительных экзаменах. Каковы впечатления? 

— То, что делают эти юные абитуриенты на своих вступительных турах, — тоже театр, да ещё какой нагой и обжигающий!

— Скажите, а у вас существует спасающее вас в трудные дни воспоминание?

— Когда сын был совсем маленький, года три или четыре ему было, и мы с ним неделю или две жили вдвоём на даче. Это была такая сладость! Сын-малыш только со мной и принадлежал исключительно мне!

— Как вы определяете для себя чужого и родного человека, роль, город, ситуацию?

— Родного — это, наверное, способностью и стремлением улыбаться. Когда ты идёшь по городу и светишься от счастья — от роли, которая тебе в кайф, от человека, с которым ты сейчас вместе, от города, в который приехала… Идёшь и даже сама не замечаешь этого свечения в себе, потому что оно для тебя естественно. А потом тебя кто-нибудь встретит и скажет: Тань, я видел тебя, ты выглядела такой счастливой!

— Какой вы были маленькой?

— Уверенной в себе. Бесстрашной. Я себе тогда стопроцентно нравилась. Но вот где мне пришлось туго, так это в детском саду. У меня не выстраивались там отношения. И я начала делать такую противную вещь, как подстраиваться под других людей, дабы избежать конфликта с каким-нибудь мальчишкой, который мог бы ударить меня, но благодаря моим маневрам больше этого не делал.

— Вспомните что-то смешное или трогательное из собственного детства.

— Мне года три, мы идём с бабушкой по улице. На мне хорошенький, только что купленный новый костюмчик. И бабушка говорит: «Запахни пальто». А я в ответ: «Нет, тогда никто не увидит мой новый костюмчик».

Как я правильно мыслила в том возрасте! Какое пальто?! Зачем кутаться, пряча красоту?! В детстве я сформулировала вполне себе мотивационную фразу. 

— А существуют у вас и вашей семьи какие-то личные ритуалы или обряды — театральные, в дни рождения? 

— У нас в семье есть священный обычай — мы все обязательно собираемся вместе 9 Мая. Так нам завещал ещё мой дед, фронтовик. Герой и инвалид войны. А театральные обряды… Нет, их просто нет, и слава богу, потому что любой обряд ведь не только зажигал бы творчество, но и устанавливал бы ему некий предел. Одномерность.

— Любимый атрибут косметики?

— Моя любимая косметика — красная губная помада. Для меня это главный атрибут в косметичке. Перед спектаклем я гримируюсь очень быстро — чуть сильнее, чем для обычной жизни, подчёркиваю глаза, губы, скулы. В реальной жизни стараюсь минимально краситься, потому что любой, даже самый искусный и качественный грим прибавляет возраст. А мне хочется сохранить во внешности некую лёгкость.

— Ваше любимое блюдо?

— Плов! Обожаю его.

— А готовить его умеете?

— Если бы!

— Своё фирменное блюдо назовёте?

— Борщ. Я делаю его классическим, без кулинарных наворотов вроде чернослива. Хотя я знаю одно место в Саратове, где подают очень хороший борщ с зелёным луком, с ломтиком сала на кусочке чёрного хлеба и рюмкой медовухи или чего-то подобного. Ух, как я расписала?

— Отменно. А рецепт красоты и молодости поведаете?

— Ни у кого нет такого рецепта, увы. Поэтому остаётся только сказать про чувство душевного полёта. Про вихрь счастья.

— Любимое пространство в Саратове?

— У меня его много в Саратове. Мне по «Дзержинке» нравится ходить — между Горького и Вольской. Улицу Вольскую вообще люблю.

В Саратове есть особенные места. Есть удивительные старенькие дворы. Усадьбы, квартиры. И люди есть — не преувеличиваю! — волшебные. Их просто много разъехалось отсюда за последнее время. А когда уезжают волшебные люди — город утрачивает часть своего личного волшебства и обаяния. Я с грустью думаю об утрате городом АТХ. Этот театр сотворил свой единственный, особый мир. И в этом мире и об этот мир горожане согревались и подпитывались его чудесами.

— Какие театральные работы коллег в родном Саратове и за его пределами показались вам особенно интересными за последнее время?

— Назову два восхитивших меня спектакля, один я посмотрела по телевизору, а другой в реале: «Дядя Ваня» Додина и «Майская ночь» на сцене Саратовского ТЮЗа. «Майской ночи» уже не один год, но она не обросла мишурой или суетой лишних актёрских движений, не потеряла себя, своего стиля, своей наполненности. Это не только зрелищно, это выдержанно и гармонично в смысле актёрских работ. Я порадовалась за коллег. Не знаю, кто и как, но этот спектакль бережёт некая добрая сила.

— Что бы вы сказали сейчас всем парням, которых вы в разные времена своей жизни любили?

— Как хорошо, что я вас забыла навсегда! Мне нет до вас никакого дела.

— А своему сыну можете что-то сказать прямо с этих страниц?

— Макс учится сейчас в Москве, в Литературном институте имени Горького, он далеко от меня. И переживать разлуку со взрослым и одновременно юным сыном — это непросто. Иногда такая тоска накатывает. И не хватает возможности личного общения. Но…Это хорошо, что он от меня уехал и что столичный вуз делает его самостоятельным. Потому что для мужчины это правильно. А слова простые: лети, сын, я отпускаю тебя. Уже отпустила.

— Платья, в которых вам хорошо?

— Мне хорошо во всех платьях. Я их люблю. Причём не столько сегодняшние, сколько необыкновенные или старинных покроев. Сейчас театр шьёт потрясающие кринолины для проекта «Что делать?». Это прелесть как хорошо!

— Секрет актёрского мастерства, который не обрисован Станиславским, существует?

— Нет. Всё изложено и опубликовано. Надо просто открывать и читать.

Автор: Светлана Дементьева

Оставить комментарий