Дубровский из Лысых Гор

Имущественный спор саратовских фермеров в точности воспроизводит сюжет пушкинской повести

Отношения нынешних аграриев порой удивительным образом напоминают «преданья старины глубокой». А именно земельные тяжбы старинных бар-помещиков, запечатлённые в русской классике. История в одном из КФХ Лысогорского района, о которой стало известно корреспонденту «МК в Саратове», заставило его вспомнить бессмертную повесть Пушкина «Дубровский». Правда, не подвиги благородного дворянина-разбойника и не несчастную судьбу Маши Троекуровой. На саратовской земле разыгралась судебная тяжба, подобная той, что вели между собой отцы главных героев — помещики Троекуров и Дубровский — за имение в сельце Кистенёвка. В пушкинские времена дело решал уездный земский суд, теперь — суд арбитражный.

 

Наследство друга-компаньона

Жили-были в Лысогорском районе два друга-фермера: Сергей Зузуля и Виктор Бокаенков. Много лет вместе работали на земле, имели общее хозяйство, главой был Бокаенков. Несколько лет назад он скончался. Его вдова Людмила Бокаенкова получила наследство — половину стоимости имущества КФХ. Зузуля продолжил работу, став главой вместо покойного компаньона. В разговоре со мной он сообщил, что, как выяснилось, потерял не только товарища по работе. Возникли обстоятельства, о каких он прежде и помыслить не мог. 

В Арбитражный суд Саратовской области обратился с исковым заявлением сын Виктора Бокаенкова Максим. Он, как сказано в заявлении, решил восстановить свой корпоративный контроль «путём признания его членом крестьянского (фермерского) хозяйства, главой которого является индивидуальный предприниматель Зузуля Сергей Алексеевич». Говоря простыми словами, он решил получить третью часть имущества хозяйства, что раньше возглавлял его отец. Вполне логично, казалось бы, вот только...

— Не было у нас в КФХ такого члена, — сказал Сергей Зузуля, выступавший в суде в роли ответчика. — А причитающуюся по закону долю наследства мы уже передали его матери, то есть семье моего друга. 

Однако у Максима Бокаенкова на этот счёт другое мнение. В своём заявлении он привёл ссылку на официальный документ:

— Постановлением администрации Лысогорского района Саратовской области № 306 от 30.10.1992 г. (уточнённым постановлением администрации Лысогорского муниципального района Саратовской области от 23.03.2018 г. № 131) на основании заявления главы крестьянского (фермерского) хозяйства В. Н. Бокаенкова о дополнительном предоставлении в собственность земельного участка в связи с увеличением числа членов крестьянского хозяйства постановлено: утвердить дополнительно членом крестьянского (фермерского) хозяйства В. Н. Бокаенкова Максима Викторовича Бокаенкова.

Ничего не попишешь. И решением от 26 марта 2021 года Арбитражный суд области удовлетворил исковые требования в полном объёме. Впоследствии Двенадцатый арбитражный суд, куда Зузуля направил апелляционную жалобу, своим постановлением оставил решение суда первой инстанции без изменений. Теперь Сергей Зузуля направил кассационную жалобу на ещё более высокий уровень — в Арбитражный суд Поволжского округа, находящийся в городе Казани. 

Странно, почему глава КФХ не может успокоиться и считает свои права нарушенными, когда уже есть решение суда в пользу его оппонента? Да вот почему. 

Решение администрации об утверждении Максима Бокаенкова членом КФХ его отца в октябре 1992 года действительно было. Но затем были и другие решения, как сказал Сергей Зузуля в ходе судебного разбирательства предложил суду запросить в Пенсионном фонде РФ сведения о том, какие доходы получал Бокаенков-сын от своей деятельности как якобы члена КФХ своего отца. Суд ему в этом отказал. 

Между тем ответчик получил в органах ПФР сведения о деятельности самостоятельного КФХ Максима Бокаенкова, датируемые мартом 1993 года. Выходит, уже тогда сын имел своё хозяйство, независимое от хозяйства отца.  

— Когда я готовил кассационную жалобу, нашёл в администрации Лысогорского района документы о выходе Максима Бокаенкова из КФХ отца и образовании им своего хозяйства, — говорит Зузуля. — Раньше, когда суд дело рассматривал, я об этом не знал и знать не мог.  

Среди прочего — постановление администрации Лысогорского района Саратовской области от 22.03.1993 года № 116 об изъятии у КФХ В. Н. Бокаенкова земельного участка общей площадью 27 га и предоставлении этого участка М. В. Бокаенкову для организации КФХ. Здесь же сказано, что главой вновь созданного КФХ утверждён М. В. Бокаенков. 

 

Других членов в КФХ не было 

Наконец, когда Первый кассационный суд общей юрисдикции рассматривал в 2020 году дело о том, какая доля имущества КФХ должна перейти к вдове умершего главы Людмиле Бокаенковой, судебная коллегия сделала однозначный вывод: «31 декабря 2006 года Бокаенков В. Н. и Зузуля С. А. заключили новое соглашение о совместной деятельности членов КФХ, пунктом 6.2. которого предусмотрено, что имущество фермерского хозяйства принадлежит его членам на праве общей совместной собственности.

Кроме Зузули С. А. и Бокаенкова В. Н., других членов в КФХ не было.

19 сентября 2017 года Бокаенков В. Н. умер. В связи с его смертью в Единый государственный реестр индивидуальных предпринимателей внесена информация о новом главе КФХ — Зузуле С. А.».

Любопытно, что Максим Бокаенков также участвовал в этом судебном процессе. Но в качестве третьего лица. Никаких собственных требований не заявлял и на своём членстве в КФХ вовсе не настаивал. Вывод суда, что кроме Зузули и его отца в хозяйстве не было других членов, никаких возражений у него не вызвал. 

Потом он, видимо, вспомнил, что тоже являлся членом КФХ, и стал восстанавливать свои права в другом суде. 

Ответчик Сергей Зузуля напомнил во время рассмотрения дела о выводах судей из другой инстанции, чётко определивших, что «других членов в КФХ не было». Но арбитражный суд счёл этот довод несостоятельным. В решении сказано: «Данная фраза была процитирована судом из соглашений о совместной деятельности, заключённых между Бокаенковым В. Н. и Зузулей С. А.».

Но в том-то и дело, настаивает Сергей Алексеевич, что такой фразы в текстах соглашений не было. Судебная коллегия ничего не цитировала — она самостоятельно установила, кто входил в КФХ, а кто нет. 

Вопрос этот был принципиальным — именно потому, что в КФХ было два члена, вдове Бокаенкова досталась половина имущества хозяйства, а не треть, как в случае, если бы имелся ещё один член. Зузуля напоминает, что сын Максим всё это в суде видел и слышал и ничего против не имел. 

В кассационной жалобе Зузули в Арбитражный суд Поволжского округа говорится: «Суды, позволив Бокаенкову Максиму Викторовичу восстановить корпоративный контроль, фактически способствовали злоупотреблению правом со стороны истца и его матери. В итоге получается, что они совместно, с целью получения большей компенсации в доле имущества КФХ, сначала получили право на 1/2 долю стоимости имущества КФХ, а затем Бокаенков М. В. заявил, что членов КФХ было не два, а три и, соответственно, в настоящее время претендует совместно с матерью в совокупности на 3/4 стоимости имущества КФХ. Это больше чем 2/3 в любом случае».

 

Протокол из ниоткуда

Ну и самое главное, что, по мнению моего собеседника, должно сыграть решающую роль в развязке истории с многострадальным крестьянско-фермерским хозяйством. В апелляции ему отказали ещё и потому, что он «также принимал участие в процессе и был вправе представить соответствующую информацию».

— Не мог, — говорит фермер. — Я не имел понятия, что в документах нашего КФХ есть подложный протокол общего собрания. 

Теперь об этом протоколе подробно сказано в кассационной жалобе. Есть протокол общего собрания членов КФХ от 5 мая 2005 года. Там решался вопрос о регистрации Виктора Бокаенкова главой хозяйства и другие регистрационные дела. В протоколе ясно сказано: «Всего членов: 2 человека». Они — Зузуля и Бокаенков-отец принимали решения.

Но в материалах, представленных в суд, оказался другой протокол того же собрания. Только без даты и без печати. Зато вместо двух членов КФХ там представлены три! Как вы понимаете, третьим стал Максим Бокаенков. 

— Есть заключение специалиста о том, что установило почерковедческое исследование подписей этого, неизвестно откуда взявшегося, протокола, — говорит Сергей Зузуля. — Так вот, согласно этому заключению, моя подпись выполнена не мной, а кем-то ещё. Я об этом ничего не знал. Теперь я указываю на данную подделку в кассационной жалобе. 

Сергей Алексеевич также сообщил, что заявление по поводу подделки документа — протокола общего собрания членов КФХ — направлено в службу по борьбе с экономическими преступлениями ГУ МВД по региону. На днях его уже приглашали туда на беседу. Он надеется, что будет найдено законное решение, соответствующее сложившейся ситуации.  

В кассационной жалобе, направленной в Казань, Зузуля указал: «В связи с тем, что судом первой инстанции по настоящему делу уже выдан исполнительный лист, а по заявлению истца — он решил продать присуждённую ему долю третьим лицам, имеются основания для приостановления исполнения решения от 26.03.2021 года по делу № А57-17950/2020, с целью недопущения причинения ещё большего вреда имуществу ИП Главы КФХ Зузули С. А. В настоящее время истец всячески пытается вмешиваться в деятельность КФХ, а также заявил, что намерен обратиться с заявлением о признании КФХ банкротом.

Кроме того, в настоящее время истцом заявлены исковые требования о лишении Зузули С. А. статуса главы КФХ».

Последнее требование Максима Бокаенкова пока оставлено судом без движения. 

Вот такие страсти разыгрываются в тихой саратовской глубинке, на земле Лысогорского района.

Напоминаем, что оценку сложившейся ситуации с определением, кто прав и кто виноват, может дать только суд. Только суд также вправе оценивать вынесенные другим судом решения. Мы на это не претендуем, но история судебной тяжбы, развивающаяся по сценарию, описанному в русской классической литературе, показалась нам заслуживающей внимания.

Автор: Станислав Орленко