Политика без поколения

Молодежных организаций в Саратове хватает, привлечь бы в них молодежь

Когда в конце 1980-х в Саратове начиналось демократическое движение, общественный подъем, политические клубы, демонстрации и т.д., основной движущей силой была молодежь. Почти всем нам тогда было по 20-30 лет, люди зрелого возраста — такие как философ Александр Сергеевич Ососков или вернувшийся с северов и ставший в Саратове журналистом Юрий Леонидович Чернышов — нам казались почти стариками. Прошло больше двадцати лет. В стране новый общественный подъем, но лица в нем все те же. Молодых мало, молодежь как-то сама по себе.

В Саратовской области есть целое министерство по делам молодежи, множество всяких молодежных организаций, но впечатление такое, что все это — «для молодежи», а ей самой неинтересно. Но и среди самой молодежи «политика» — малопопулярное занятие,  «юношей бледных со взором горящим», стремящихся изменить мир, немного.

Карьеристы и радикалы

Изменилась ли молодежь? Я так не думаю. Работая в вузе, я наблюдал одну и ту же картину и в 90-е годы, и в 2000-е. На каждом курсе обязательно находились 1-2 человека, живо интересовавшихся политикой, общественной жизнью, готовых принять участие в каких-либо кружках или акциях. И столько же «комсомольцев», сознательно пытающихся сделать официальную «молодежную» карьеру. На каждом потоке несколько человек впутывались в какие-либо политические движения. А основная масса жила своей жизнью, очень далекой — и сознательно отстранявшейся — от политики.

Однако то же самое было и когда я был студентом. Из курса в 50 человек тех, кто «неформально» интересовался политикой, оказалось двое, комсомольских карьерных активистов тоже двое, в итоге после университета по «неофициальной» линии с политикой остался связан только я, по «официальной» — Андрей Ежов, работавший у Аксёненко руководителем пресс-службы, а потом уехавший в Москву.  Из остальных еще троих можно отнести к «культурным неформалам», троих — к «официальной самодеятельности», а остальных общественная деятельность ни в каком виде не привлекала.

«Карьеристы» и «радикалы» — удельный вес этих двух небольших групп молодежи, по-моему, не изменился. Меняются только «знаки и возглавья». Если раньше стремились сделать карьеру по комсомольской линии, чтобы потом перейти в ряды партийного аппарата, то сейчас идут в МГЕР и «Единую Россию». Неформалы, создававшие в 80-е годы кружки и клубы, в 90-е и 2000-е шли в НБП, в левые группы, а сейчас — к Удальцову или надевают «белую ленту».

По данным ФОМ, современное поколение 18-25-летних
— более оптимистично в отношении материального положения,
— также как и взрослые чувствует кризис,
— более инновационно,
— не отличается более «протестными настроениями».

Практически то же самое, что и у нас в 80-е годы.

Мини-комсомол

«Молодая гвардия» «Единой России» мне живо напоминает райкомы комсомола конца 80-х. Те же «карьерные мальчики», то же полное отсутствие идеологии (у ВЛКСМ ее не было потому, что он превратился в догматическую труху, у МГЕР — потому, что ее у самой «ЕР» нет), та же борьба честолюбий и выдвижение тех, кто приглянулся «старшим товарищам». При этом в личном плане до ВЛКСМ МГЕР далеко — «труба пониже, дым  пожиже». Карьерный лифт значительно меньше, двигается с перебоями, шанс пробиться наверх невелик (хотя есть положительные примеры — Денис Фадеев, ставший вице-губернатором). Сказывается слабость кадровой системы единороссов в сравнении с КПСС. Но у МГЕР есть одно важное преимущество перед ВЛКСМ: мы в комсомоле никогда не сталкивались с таким негативом, как «молодогвардейцы» во время проведения своих акций. Опыт реальной политической борьбы и реального противостояния позволяет «мгеровцам» делать то, на что никогда не был способен комсомол. Они могут не только «создать массовку», но и реально разозлить и выбить из равновесия политических противников «ЕР» — коммунистов и «белых». При этом практически все «молодогвардейцы», которых я знаю, в жизни вполне нормальные молодые люди. Их основное отличие от тех, кто ушел «по другую сторону баррикад», — они играют по правилам. Что для стабильности в обществе скорее плюс.

«Чахотка и Сибирь»

Со времен Некрасова, то есть с тех пор, когда ускорение прогресса сделало опыт старших устаревшим к моменту вступления в жизнь нового поколения и породило конфликт «отцов и детей», в России были радикальные молодые люди, стремившиеся «перевернуть мир здесь и сейчас». Они есть и сегодня.  Но их линия жизни несколько отличается от предшественников. «Путь славный, имя громкое» им, как правило, не светят. А вот «чахотка и Сибирь» — пожалуйста. В Саратове ее — точнее, мордовских лагерей — сполна хлебнули в 1970-е участники «группы революционного коммунизма» на истфаке СГУ. В 80-е никого не сажали, а в 90-е — опять начали. На этот раз сидели «лимоновцы». В Саратовской тюрьме (на ее стенах некоторое время красовались лозунги: «Свободу такому-то!» — активисту НБП, а я его знал студентом того же СГУ). Отличие от предшественников  и в том, что о современных «политзаключенных» мало говорят — даже шепотом. Они — маргиналы в общественном сознании. И Лимонов, побывавший в Саратове под судом и посидевший в нашей тюрьме, никак не тянет на «современного Чернышевского».

А склонные к экстремизму молодые люди регулярно появляются и время от времени попадают за решетку. Последний пример — Данила Шепелев, осужденный за подготовку террористического акта. На суде он просил «не превращать его в животное». Но его все-таки отправили в тюрьму. Тень «Народной воли», но какая-то бледная и смахивающая на фарс.

Так же как и в случае с «мгеровцами», не нужно относиться к «радикалам» с осуждением. Многие из них — нормальные ребята. И часто из таких потом получаются вполне лояльные и даже консервативные политики. Как говорил Черчилль (хотя на самом деле он так не говорил), «Кто в молодости не был революционером — у того нет сердца. Кто в зрелости не стал консерватором — у того нет мозгов». Можете ли вы вообразить, что один из лидеров «Единой России» Андрей Исаев в молодости был вождем анархистов и бегал по митингам с черным флагом? А я с ним ездил в конце 80-х на конференцию памяти Бакунина, могу подтвердить.

Бульдозером по выставке

У той части неформальной молодежи, которая занята не политикой, а культурой, проблемы тоже такие же, как у их предков. Все знают про то, как Хрущёв разнес выставку абстрактного искусства и как при КПСС в Москве бульдозерами сносили выставки «неправильных» художников. С тех пор ничего не изменилось. Летом 2009 г. в Саратове милиция прервала проведение акции «Завод». На частной территории в помещении цехов бывшего завода были устроены перформансы молодых художников, выставки авангардного искусства, играли рок-группы. Формальная причина запрета мероприятия — не обеспечена должным образом безопасность. Открытым текстом организаторам было сказано, что собралась молодежь, склонная к экстремизму. Осеннюю акцию «Завод», которую должен был проводить музей Павла Кузнецова, просто не разрешили. Ольга Пицунова, известная саратовская общественница, считает, что это потому, что «она другая, она не подконтрольная, она не карманная, но это наша молодежь. Они не экстремисты, они просто другие». Но для властей все равно подозрительные.

Мне вот только интересно: «передвижников» в царской России, несмотря на ярко выраженный радикальный и оппозиционный дух их картин, никто не запрещал, а абстракционистов при Хрущёве и «современных художников» с тяжелыми рокерами сегодня почему-то «прессуют». Неужели дело только во властях?

«Скины» и «антифа»

В совсем «молодежной» среде — школьной и пэтэушной — политика тоже присутствует. В своеобразной форме молодежных группировок, принявших политическую окраску. В Саратове это скинхеды и «антифа». Первые ходят бритыми, бьют кавказцев и малюют на стенах свастику. Вторые ходят с волосами, бьют скинов и малюют на стенах антифашистские лозунги. Разницы между ними никакой. Как сказал один знакомый моего приемного сына, «антифа» — это те же скины, только наоборот». Раньше такие банды тоже были, только назывались «гопники», «люберы» и т.д. Откровенно говоря, я не понимал, что в них «политического», ни тогда ни сейчас. Но именно подобные группировки устроили в Москве погромы на Манежной в январе 2011 г.

Молодежь вне политики? А может, и хорошо?

Политика без молодежи. Почему-то принято на это сетовать. Власти создают министерства, комитеты, инициируют молодежные парламенты. Вроде как почему-то надо, чтобы молодежь активно участвовала в политической жизни. А зачем? Вот в Египте молодежь активно поучаствовала. Среди толп выходивших на площадь Тахрир подавляющее большинство были люди до 30 лет. И в Сирии. И в Йемене. И в Ливии. И что из этого хорошего вышло?

В России в декабре 2011 г. на улицы вышла не молодежь, а люди более высокого уровня доходов и более взрослые. Те, кто был аполитичной молодежью в 90-е и 2000-е, вроде Ксюши Собчак. Политика ударила по ним, они и вышли. Но насколько это мягче и лучше «арабской весны» или событий на Манежной. Фрондерские плакатики и стишки — это не революция. И слава богу! Так что пусть лучше молодежь по дискотекам бегает и о карьере думает, чем о всемирном счастье в вонючем трактире, как у Достоевского. Все целее будут.

Дмитрий Чернышевский