Главная / Издания / Пределы или беспредел самообороны

Пределы или беспредел самообороны

Пределы или беспредел самообороны
09 декабря 2014

Станислав Орленко

МК в Саратове

№50 (903) 10.12.2014

Поправки к закону о праве россиян на физическую защиту самих себя вернули к жизни споры о вечных проблемах

Итак, свершилось! Россиянам разрешено носить оружие не только по своему служебному и профессиональному статусу, но «также в целях самообороны». Именно в таких словах выразилась поправка к тексту федерального закона «Об оружии», получившая, наконец, одобрение депутатов Госдумы. Но при этом, пожалуй, рановато будет делать вывод о том, что у нас теперь «всё, как на Западе» в плане прав человека на самозащиту. К тому же новая законодательная инициатива тут же дала старт пафосным выступлениям о «милитаризации общества», о несовместимости подобного положения вещей (стреляющих) с нынешним российским менталитетом и так далее, как это было уже не раз в истории недавней и далёкой.

Мой дом — крепость или полигон для убийства?

Кроме вышеуказанного изменения предлагалось ввести ещё одно, пока не получившее однозначной поддержки ни у законодателей, ни у законоохранителей. Речь идёт о разрешении собственникам жилья защищать свои дома и квартиры любыми возможными способами. Иначе говоря, о позволении убить бандита и грабителя, не боясь за это ответить. Правда, судя по горячим дискуссиям вокруг упомянутой темы, дорабатывать этот законопроект придётся ещё очень долго и мучительно.

Собственно говоря, споры о том, можно ли «у нас» сделать, как «у них», то есть сначала разрешить продавать оружие законопослушным (?) гражданам, потом позволить тем же законопослушным гражданам занимать вооружённую оборону против преступников, потом расширить права сотрудников органов внутренних дел по применению оружия во время остросюжетных эпизодов и прочее. При этом, как всегда, в выигрышном положении оказывались те, кто не особенно законы чтил и всегда умел их обходить. К примеру, в середине лихих 1990-х была очень распространённой ситуация, когда, задержав «по наводке» члена организованной преступной группировки с незарегистрированным, разумеется, оружием в кармане или в машине, сотрудники милиции обнаруживали в кармане задержанного записку следующего содержания: «Я, имярек, нашёл на улице оружие (обычно находка приходилась на полчаса-час до задержания) и еду его сдавать в органы внутренних дел». Не придерёшься. Не одному из «пехотинцев» криминального мира удалось таким образом избежать до поры до времени ответственности.

Тема эта настолько неисчерпаема, что рассуждать о ней можно до бесконечности, приводя примеры, которые у всех так или иначе на слуху. Если же коротко выразить ощущение от предварительной редакции новой законодательной инициативы, то это можно сделать одним словом — «непрописанность». Как справедливо отмечено некоторыми экспертами, при таком раскладе, например, убийство гостя-собутыльника в своём собственном доме вполне можно преподнести как защиту от посягательств с его стороны на неприкосновенность жилища. У людей, чей кругозор выходит за рамки пьяных застолий, таких оправданий может быть в разы больше. Уж очень неопределённо всё это — нападение на мой дом, мою дачу, мой гараж. С другой стороны, например, увидев воришку, выносящего из дома имущество, можно его убивать или нет? Ведь жизни хозяина вроде бы ничто не угрожает. Что же делать — вызывать полицию и ждать, пока она приедет? А применять насилие к вору — законно или нет?

Под прицелом менталитета

Одно из самых распространённых возражений противников расширения пределов самообороны — у нас не тот менталитет. Хотя, по моему мнению, представления о менталитете современного россиянина настолько расплывчаты, что под такую формулировку можно подвести всё что угодно.

Как известно, у нас и укрепление правопорядка приводит к полицейскому беспределу, и антиалкогольные кампании выливаются в небывалый всплеск пьянства, и реформы сельского хозяйства  выражаются в росте продовольственных проблем — перечислять можно долго.

А как же всё-таки у них?

Казалось бы, с представителями англосаксонской культуры всё понятно: каждый несчётное число раз видел в американских боевиках, как хозяин дома не пускает на порог не только непрошеных гостей (таких ему вообще проще пристрелить), а даже солидных представителей власти, включая ФБР и ЦРУ. Без решения суда вход посторонним воспрещён и баста! Кстати, у нас по закону дело обстоит точно так же, но, как и в большинстве других случаев, об этом лишний раз попросту не вспоминают. Словом, как говорят американцы, «Бог создал людей равными в принципе, а полковник КОЛЬТ сделал их равными фактически».

Но в странах Запада и ответственность за пользование правами несравнимо выше, чем у нас. Застрелить непрошеного гостя недолго, но надо быть уверенным, что суд тебя оправдает. Хотя и это может не стать гарантией от неприятностей — события в американском городке Фергюссоне чересчур наглядное тому доказательство. Вроде бы полицейский имел право стрелять, но у жителей города есть такое же право всё громить и крушить по данному поводу. А ведь это не кто-нибудь, а полицейский…

У нас в советское время были судебные процессы над владельцами садовых участков, стрелявшими в мальчишек-сорванцов, забиравшихся к ним за яблоками и вишнями, или, например, защищавшими сады от набегов шпаны с помощью электрического тока. Тогда это вызывало всеобщее возмущение. Да и сейчас сторонники «защиты дома всеми способами» оговариваются, что всё же минировать дверь или оборудовать её электроустройствами вряд ли стоит разрешать, а то действительно поход в гости может стать смертельно опасным мероприятием. 

Иными словами, речь опять идёт о чувстве меры, с которым у россиян — и прежних, и нынешних, всегда было напряжённо. Вот уж эту особенность менталитета никто отрицать не будет.

А защищаться наши предки умели — и законом это было разрешено. Причём делали это иногда даже более разумно, чем «цивилизованные» западные соседи. Например, в Древнем Риме времён империи право на самооборону формулировали так: «Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному прибегать к помощи суда». Суд потом пусть разбирается, насколько велика была степень опасности для защищавшегося (а якобы несущего эту опасность к тому времени могло вообще не быть в живых).

Средневековые германские законодатели смотрели на вещи иначе. Они считали, что никакой необходимой самозащиты не должно быть (в правовом закреплении). Надо признавать и доказывать лишь то, что человек убил или изувечил своего неприятеля, будучи доведённым им до «состоянии крайнего волнения», по-современному — «аффекта». В таком случае, конечно, наказывать не стоит даже за лишение жизни. Но вот определить границы «крайности» в психике тогдашними, да и сегодняшними методами было ой как непросто. 

Средневековые французы, как истинные рыцари, считали, что при покушении на целомудрие дамы виновного всегда можно безо всяких сомнений отправить к праотцам, и любой суд обязан оправдать. А вот защищать таким же образом собственную честь было запрещено. Скорее всего, это и привело к появлению дуэлей как специфически французского способа выяснения отношений. И вообще французские теоретики права считали, что даже свои имущественные права крайними мерами защищать недопустимо — можно сражаться, лишь когда возникает угроза личной безопасности.

Английские же юристы тех далёких времён учили, что «надо избегать пролития крови брата» и требовали непременного доказательства того, что, защищаясь, человек испытывал сильное чувство страха перед нападавшим на него. Ни о какой защите чести средневековых британских джентльменов вооружённым путём не шла речь вообще.

В России доныне

В Соборном уложении 1649 г., принятом при «тишайшем» царе Алексее Михайловиче, говорилось: «…А буде истец или ответчик пред судьями кому раны учинит или убьёт до смерти, бороняся от себя, для того, что тот, кого он ранит или убьёт, сам его пред судьями наперёд учал бити, и скажут про то судьи, и такова никакою казнью не казнити, потому что он учинил бороняся от себя». Витиевато, но доходчиво. Причём защищать можно было и себя, и своё имущество.

Ещё дальше в XVIII в. пошёл император Павел Петрович, которого в советской исторической науке представляли едва ли не умалишённым. Он принял указ о лишении дворянства тех вельмож, которые подверглись нападению разбойников во время путешествий по рекам и при этом не оказали им вооружённого сопротивления. Дворяне, как всем понятно, право на ношение оружия имели. Некоторые историки считают, что таким путём удалось пресечь в Русской империи разгул популярного в ту пору речного разбоя.

В советский период понятие о «необходимой самообороне» если и встречалось в законодательстве, то лишь в одном контексте — когда шла речь о превышении её допустимых пределов. При этом сами эти пределы трактовались весьма неопределённо. Например, дать нападавшему по голове подвернувшейся под руку палкой — это ничего, было можно. А вот если отобрать у него оружие — например нож или пистолет, то тут уже надо было срочно задуматься, как этим оружием воспользоваться, не нарушая тех самых невидимых пределов. Правда, нападавший не всегда давал возможность пускаться в подобные размышления. Вот и получалось, что жертвой быть в некотором отношении выгоднее — тогда понятно, кого судить. Это был уже выверт так называемого советского менталитета, когда считалось, что преступников надо не наказывать, а исправлять, что никакого оружия, как, впрочем, и частной собственности, у гражданина страны развитого социализма и вовсе быть не должно. Хотя, например, жителя некоторых кавказских регионов и в ту пору невозможно было убедить, что он должен прощать оскорбления и нападения, и вместо того, чтобы наказать обидчика своими руками (или с помощью сородичей), нужно обращаться за правдой в народный суд. Не этим ли, кстати, объясняется и весьма низкий уровень именно бытовой преступности в вышеназванных регионах? А в России всегда на десяток убийств приходилось восемь, а то и девять именно бытовых.

Если же подвести итог рассуждениям о менталитете, то можно попытаться предположить следующее. Государство в очередной раз даёт понять людям, что на его защиту особенно рассчитывать не приходится. Собственно, граждане в большинстве своём уже давно это поняли. А вот дать гражданам оружие и право им пользоваться, особенно при защите своей собственности — это не по-нашему и не для нас. Поэтому лучше всё оставить как есть, иначе беды не оберёшься. Вот это ещё одна особенность современного (и не только!) российского менталитета: принимать новый закон надо, но, может быть, не стоит? Ведь и уже принятые законы не очень-то работают и мало от чего людей защищают. Не лучше ли ждать «улучшения нравов» и последующих за ними перемен?

А для того, чтобы у нас всё же стало как «у них», должны пройти столетия привычки зубами и когтями драться за свою собственность и памяти о том, что у каждого второго в кармане пистолет. Тогда, возможно, законодательные новшества и заработают. Только есть ли время ждать в сегодняшнем стремительном мире? К тому же история показывает, что нигде ещё подобным образом преступность не победили и даже не уменьшили. Говорят, что это возможно, лишь когда в сознание большинства войдёт мысль о неотвратимости наказания за содеянное. Но и этого нужно ждать неизвестно сколько…

Станислав Орленко

Оставить комментарий