Юбилей похорон страны героев

Ровно четверть века назад граждане СССР узнали, что живут в государстве, которого нет

«Даты у нас до важных самых в привычку входят, ветшают как платье…» — так и хочется перефразировать строку великого поэта Страны Советов в 25-ю годовщину тех дней, когда эта страна почила в бозе. К счастью, ушла в небытие с миром, хотя и весьма относительным, в отличие от предшественницы — Российской империи, которая унесла с собой в могилу миллионы бывших подданных в ходе кровопролитнейшей брато­убийственной войны. На днях исполнилось ровно четверть века с того момента, когда советский народ был уведомлён, что он больше не советский. Юбилей! Распад (или развал) СССР теперь называют «крупнейшей геополитической катастрофой века» (Владимир Путин). И где же всенародный траур, выражение всеобщей скорби в дни этого юбилея? Или просто проявление хотя бы какой-то общественной реакции по случаю печальной даты? 

Катастрофа по записи

«Мы теперь живём в России» — такой заголовок был самым характерным для СМИ 26 декабря 1991 г. Каких СМИ? На этот вопрос сразу не ответишь: с утра они были советскими, а к вечеру — российскими. В тот день была принята декларация о прекращении существования СССР. Принял её Совет республик, который являлся одной из палат Верховного Совета СССР, а тот в свою очередь фактически не существовал уже с 8 декабря, когда были подписаны соглашения глав России, Украины и Белоруссии в Беловежской пуще. Трудновато тогда было разобраться, кто кого распустил и кто что отменил. 

Собственно, красный флаг с серпом и молотом был спущен с кремлёвского флагштока ещё накануне, 25 декабря. Вместо него в тёмное небо зимнего вечера взвился российский триколор. Произошло это аккурат через полчаса после прощального слова Михаила ГОРБАЧЁВА, который объявил, что слагает с себя полномочия президента Советского Союза. Ну а нет президента — нет и проблемы, то есть страны. 

Той самой страны, которая всего через несколько дней — 30 декабря могла бы отметить свой 69-й день рождения. Не дотянула.

Эпохальность этих событий теперь очевидна всем, а как это было воспринято тогда? Никто из тех, кого я просил вспомнить, как была воспринята «новость века», так и не сумел восстановить в памяти что-либо яркое, значительное. Умерла держава так умерла... В ту пору у всех своих проблем хватало, а происходящее в верхах власти воспринималось если не всеми, то значительной частью населения как трансляция событий из параллельного мира. 

Растяжимая дата смерти

Помню, во второй половине 1980-х гг. мне довелось общаться с женщиной, отметившей свой 100-летний юбилей. Осенью 1917-го она была 30-летней вдовой с двумя детьми, муж погиб в окопах германской вой­ны. Конечно, я спросил её, как она, помнит Великую Октябрьскую социалистическую революцию? Бабушка ответила, что, конечно, помнит, разве такое забудешь: на железнодорожной станции солдаты горланили «Ура! Революция! Свобода!» — при этом стреляли из винтовок в цистерны со спиртом, стоявшие на железнодорожных путях, и подставляли под струю котелки и манерки. А о катастрофе декабря 1991 г. даже таких воспоминаний ни у кого не осталось.

Почему? Да, наверное, потому, что в сознании или, точнее, в подсознании людей «советское время», которое сейчас обожествляется как воплощение рая на земле, кончилось гораздо раньше, чем об этом было объявлено официально. Когда? Точную дату вряд ли можно установить. Может быть, 8 декабря 1991 г., когда в Беловежской пуще «трое предателей», как их окрестили тогда и продолжают называть сейчас сторонники всего советского и коммунистического, подписали соглашение, в преамбуле которого говорилось о прекращение существования Союза ССР как «субъекта международного права и гео­политической реальности». Может быть, 21 августа того же года, когда провалилась последняя попытка оставить всё так, как было раньше. Или с 1990 г., когда начались заявления о независимости республик: сначала крошечной Нахичеванской АССР, потом Литвы, Латвии, Эстонии, Армении, Грузии, Молдавии... Наверняка для множества людей, переживших разные испытания — победами и разгромами — в советское время, прежний устойчивый мир рухнул в 1989 г., когда впервые с высоких трибун открыто объявили о том, что в нашей великой стране экономический кризис, экономика не растёт, а падает. У нас кризис? Не может быть, это же понятие из капиталистического мира, а мы уже давно в развитом социализме. Для самых чутких к переменам людей смена эпох стала очевидной ещё с 1987-го, когда законы о госпредприятиях, о внешней торговле, о кооперативах и прочем фактически отменяли всё, на чём держалась советская система в цехах, в полях, в кабинетах, а главное, в мозгах. 

Многое можно было бы ещё назвать: и вычёркивание из Конституции статьи о руководящей роли КПСС в советском обществе, и межнациональные конфликты, и навязывание защитникам Родины карательных функций, и забастовки трудящихся… Не говоря уже о том, что гибель советской державы давным-давно предсказывалась писателями, философами, экономистами как западными, так и нашими из числа «диссидентов» (чисто советское понятие, которое в ходе перестройки утратило всякий смысл). Ну что ж, на то они и враги, чтобы каркать, а мы-то знали, что советский строй нерушим, социализм вечен, как вечными казались древние члены руководства партии и государства, занимавшие свои посты десятилетиями. 

Не верили, а когда поставили перед фактом, нисколько не испугались. Хорошо помню тогдашние настроения самых активных наблюдателей и оценщиков политических процессов — пенсионеров. Они тогда всё своё время посвящали чтению газет и журналов, поглощению теленовостей и обсуждению  текущих событий в кругу знакомых, кто пошустрее, те и на митинги хаживали. Эти люди, прожившие жизнь в СССР, не поняли, что такой страны больше нет. Горбачёв от президентства отрёкся? Туда ему и дорога — к 1991 г. рейтинг вдохновителя перестройки и «отца нового мышления» был настолько низким, что при появлении его на телеэкране советские граждане плеваться начинали. Рес­публики отделяются? Пусть катятся к своей независимости, всё равно скоро назад запросятся или их какие-нибудь агрессоры завоюют, вот и будет свобода. Ощущения катастрофы не было, было чувство, что происходит грандиозное недоразумение, которое всё равно разрешится в сторону разумного выбора. 

Я привёл мнения тех, кто был безусловно за Советский Союз и всё, что с ним связано. А сколько было тех, кто свято верил: как бы ни вышло, хуже, чем в «Совке», «Сов­депии», тоталитарной «Красной империи», всё равно не будет. Жизнь всё расставит на места, и те, кто отделяется, станут жить лучше, чем раньше. Поэтому, что Бог ни делает (мода на религиозность появилась именно в период агонии безбожного государства) — всё к лучшему.

Теперь мы знаем, что ни одно из пророчеств не сбылось. Никого не завоевали, но и лучше жить никто не стал. При этом назад никто не запросился, но опросы показывают, что по жизни в «советский период истории России» тоскуют даже те, кто в нём не жил. «Назад в СССР» — это название одного из интернет-сайтов предельно точно отражает направление массового мышления сегодняшнего дня. При этом едва ли не каждый, кто берётся рассуждать на данную тему, начинает свою речь заставкой: «Сейчас принято ругать советское время…» — и ощущает себя независимо мыслящей личностью. 

Наша цель — позади?

«Безумец звал вчерашний день, глупец с надеждой верил в завтра…» — незамысловатые стишки, пожалуй, могут служить неожиданной иллюстрацией к переходу от советского мышления к российскому образца первых десятилетий XXI в. Ведь весь так называемый «советский период» прошёл под лозунгом «Вперёд — в будущее!» Там коммунизм, там прекрасная жизнь, там безграничные возможности, которые открывают перед нами наука и техника, партия и правительство. В коммунизм психически нормальные люди к середине, скажем, 1970-х вряд ли уже верили (хотя ХРУЩЁВ его построение приурочил к 

1980 г.), но то, что жить стало лучше по сравнению, например, с годами послевоенной разрухи, признавали все. Значит, дальше будет ещё лучше — догоним капиталистов по уровню комфортности быта, полетим к звёздам, потому что Земли с темпами нашего прогресса скоро мало станет, сказку сделаем былью. Не в этом ли таилась одна из причин того, что лозунги вождей перестройки о том, что «хорошо жить ещё лучше» упали на подготовленную почву. Нам не надо «светлого завтра», хотим всех благ сегодня — поэтому будем не просто брать, а отбирать у жизни всё. Поэтому крушение советского менталитета, который учил, что материя первична, а материальные блага вторичны, оказалось закономерным и не вызвало ни шока, ни протеста. До тех пор, пока не образовалась временная дистанция, позволяющая превратить безвозвратно ушедшее советское прошлое в идеал, которому сейчас призывают поклоняться. Вот только особенность идеала в том, что они обычно недосягаемы или, во всяком случае, труднодостижимы. А СССР представляется идеалом достигнутым, а затем утерянным по чьей-то вине, только не по нашей.  

Не знаю, насколько уместна такая ассоциация, но ведь День Победы в СССР с 1947 г. перестали широко отмечать и даже сделали рабочим днём. Лишь в 1965-м, через 20 лет, эта святая дата вновь стала красной в календаре. А через 30 лет, в середине 1970-х 9 мая стал днём торжеств, началось воздаяние почестей и льгот ветеранам, которых стало гораздо меньше, чем в первые послевоенные годы. И не в том ли причина, что сразу после войны люди знали и помнили о ней всё — а спустя десятилетия в памяти остались только подвиги и героизм? Теперь мы понимаем, что Победа — главное событие ХХ века, а тогда для переживших войну она была прежде всего датой окончания страшного времени, днём надежды на то, что теперь будет легче жить. 

Так и распад Советского Союза стал катастрофой спустя десятилетия. И вполне объяснимые и понятные ностальгические настроения тех, кто 25 лет назад был уже в сознательном возрасте, превращаются в некую искусно направляемую систему взглядов на историю. После Гражданской войны оказалось, что все воевали за красных, после Великой Отечественной — что все были героями, кроме явных предателей и трусов, а спустя десятилетия после завершения Советской эпохи открывается истина, что в ней всё было самое лучшее — и соцсоревнование, и образование, и пионерские галстуки, и комсомольские значки, и праздничные демонстрации, и полёты в космос, и автоматы с газировкой, и очереди за колбасой… 

Только тогда цель была впереди, а теперь где она? Выходит, что позади. Нет, конечно, находятся и такие, кто рискует объявить распад СССР благом, заранее подставляя себя под град обвинений, часто нецензурных, в «либерастии», в холуйстве перед Западом, в очернительстве и прочих грехах. Логика таких оправдателей катастрофы сводится к тому, что если бы не она, уровень жизни в России сейчас был бы ниже, чем в большинстве бывших союзных республик, которые она на себе тянула. Главный аргумент — Советский Союз всё равно бы скатился в кризисную пропасть, но все кучей пошли бы ко дну гораздо быстрее, чем поодиночке, и России пришлось бы хуже всех. 

Что касается меня, считаю, что советский период был уникальным временем во многих отношениях, не имеющим аналогов в истории человечества. Поэтому он заслуживает тщательного изучения и осмысления, а не восхваления, обожествления и бравых призывов «взять из советского прошлого всё лучшее».

Автор: Станислав Орленко