Светлана Микулина: Тайны повелителя стихий

20 июня 2011 - 13:32
Тайны повелителя стихий

Он похож чертами лица на Дон Кихота. Горбоносый профиль, лукаво смеющиеся глаза. И это не случайное сходство. Его душа это душа большого ребёнка. Он верует, что самый точный закон во вселенной "что отдаёшь-то твое". Поэтому его дом неизменно открыт для друзей, и он убежден, что какие бы тяжкие времена не толпились на дворе, силы и возможности радушно принять близкого человека у него всегда найдутся.

В одиннадцать лет лишился правой руки. (Кстати, руку утратил и легендарный Сервантес). Казалось бы, жизнь могла навсегда подмять его под себя. Сделать слабым и зависимым от других. А он – напротив – воспарил над трагедией и стал художником. Светлым и солнечным. Творчество, которого никак не напоминает о пережитом в отрочестве. Он вообще хозяин своей судьбы. Человек, отвечающий и оберегающий жизнь своей семьи. Нежный отец трёх своих детей. Эта ответственность за жизнь близких и помогала ему, вероятно, пережить самые драматичные события. Достаточно упомянуть хотя бы о том факте, что уже в зрелом возрасте, в родном Кировокане, Григорий Михайлович пережил землетрясение. Жилье сильно пострадало, а от мастерской не осталось практически ничего. Великое везение, что его не было в тот момента у мольберта. Бог пощадил его. Художник вообще не сомневается: Бог поддерживает его всю жизнь. Потому он и сумел - словно фантастическая птица Феникс - воспарить из пепла. Родился в селе Саратовка, что в Армении, а теперь вот живёт в Саратове - чем не волшебная перекличка названий?! Работает фантастически много - потому что служение искусству по его словам не должно знать выходных. В праздности Музу можно и не дождаться - вдохновение чаще всего приходит к тому, кто умеет и любит работать.

Мне посчастливилось много общаться с этим удивительным человеком - он писал мой портрет, и мы всласть беседовали во время сеансов моего позирования. Он неспешно повествовал о дедушке-кузнеце и о бабушке - простой крестьянке, о солнце, поднимающемся над горами, о красоте долины, от которой наворачивались на глаза слёзы. Рассказывал столь образно и вкусно, что можно было, кажется, ощутить вкус крепко солёный брынзы, вдавленной в ломоть свежеиспечённого хлеба и прохладу горной речки…Его манера говорить напоминает его полотна - она поэтична.

Григор Залинян пишет картины, заставляющие забыть о ходе времени, сиюминутных проблемах. Жена маэстро расставляет их перед нами, и я понимаю: начинается полёт. И телепортация. Р-раз, и мы взлетаем. И нет больше саратовской квартиры с её лоджией выходящей на аллеи с цветущей сиренью. Есть иное пространство. Серо-коричневые линии, сиротские домики. Ветер словно кружит над бедностью и одиночеством. Невесть почему в сознании крутится слово «Тамань».

- Вам не кажется, что эта картина в лермонтовском духе? - тихо обращается ко мне живописец.

Прикусываю губы, обомлев. Я не знала, что он создавал эту работу, напоённый мыслью о лермонтовской прозе. Картина сама подбросила, прошептала мне подсказку: Тамань…

Небольшие листы картона и объёмные холсты. Утончённые и одновременно простодушные сюжеты. Лазурь и золото, драматичный алый и зелёный бесчисленного числа оттенков. Зелёный - как изумруд. На полотне - кусочек берега и не то море, не то заветная тропа в лесу. Но от полотна не отвести глаз. Если долго смотреть на него, то, кажется, что поймёшь нечто важное про жизнь. Свою и чужую.

В работах живописца много жёлтого! Золотого и апельсинового, лимонного и песочного оттенка. Все оттенки звезды по имени солнце! Григор, по его собственному признанию, не может жить без солнца. И в каждой картине должен быть хотя бы его лучик.

А вот просто небо и просто море. Вода наступает и внезапно - словно одумавшись и устыдившись, отступает прочь. Полотно гипнотизирует ярко-голубой радужкой зрачка и синими ресницами брызг.

Замираю перед картиной, будто похищенной из музея. Чуть тускловатые краски мерцают - сродни бриллиантам, припорошённым лёгким слоем пыли. Линии слегка размыты - словно смотришь на полотно сквозь жемчужную сетку мелкого дождя. Канал. Древние стены зданий. Скорее всего - Венеция. Восемнадцатый, девятнадцатый век? У картины - музейный облик. Не просто полотно - утончённая дама из прошлого. С той гондолы, что на первом плане, прямо в зрителя впивается внимательный и…почти пиратский зрачок. Лихие люди на гондоле. Канал озарён вечерним солнцем. Картина грустная и светлая одновременно. Лодчонка на первом плане словно стремится выплыть за край рамы. Кажется, ещё чуть-чуть, и вода хлынет через край, а вместе с её потоками – совсем как в "Хрониках Нарнии" - кувыркнётся через заграждение багета и юркая, шустрая лодчонка.

Залинян пишет не просто пейзажи. Он создаёт портреты стихий. Земля, огонь, вода, воздух. И одухотворяет всё это тем самым мистическим пятым элементом по имени ЛЮБОВЬ. Для того чтобы увидеть мир таковым, каковым его видит художник, необходимо раскрыть "глаза души".

Пустыня, в которой где-то растёт та самая роза, которую нашёл маленький принц. Камни, большие и маленькие, жёлтые, коричневые, жаждущие прикосновения человеческой руки к своим горячим, шершавым спинам…Камни, у которых есть характер, нрав, своя жажда быть. Трава, такая непослушная, свежая, вымахавшая в полный рост. Трава, которая, кажется, сейчас заблагоухает. А что это? Картина-сон. Картина-обморок. Картина - медитация. Хочется плакать слезами счастья и изумления от того, что такое бывает в нашем мире. Смотреть в это зеркало вселенной и ловить в его глубине чьи-то откровения и надежды. Мечтаю пробраться в этот волшебный сюжет и пожить там часок-другой. Мне было бы уютно среди этих линий, этих таинственных всполохов, этого сияния…. Он похититель тайн вселенной, этот художник. Его картины настаивают, чтобы вы на них смотрели. Чтобы вы с ними советовались. Они просятся в мир. Жаждут пророчествовать и отражаться в зеркалах людских глазах. Очень разных глаз. Трагических и прекрасных. Смешливых и вызывающих. А хозяин, между тем, не спешит с ними расставаться. Они дороги ему, как любимые дети. Иногда, продавая полотна, он даже с трудом удерживается от слёз. Расставание с такого рода полотнами - сродни расставанию с собственным сердцем.

Эти картины - нечто особенное. О таких сюжетах я читала у Кастанеды. Линии, отважно перечёркивающие полотно. Цвета, флиртующие друг с другом. Пересказать их нельзя, как нельзя расшифровать улыбку собственного спящего ребёнка или угадать сон лебедя или объяснить "музыкальную глухоту" Людвига Ван Бетховена. Мне хотелось бы, чтобы вы увидели эти картины и подпитались их благой энергией. Их создал человек с трудной и счастливой судьбой. Их сочинил художник, картины которого разбрелись по всему свету. В сегодняшней жизни подчас остро не достаёт чистоты и красоты! Наивности и первозданности. Компьютер, конечно, не лучший способ передавать обаяние живописи, но я не сомневаюсь: вы ощутите благородное воздействие его картин даже через экран монитора.
 

4 комментария